– Что ты хочешь этим сказать, дорогая? – Кин внимательно заглянул ей в глаза. – Неужели ты готова отказаться от роскоши и жить на краю дикой безлюдной пустыни?

– Да, прямо сейчас, – дерзко заверила она.

– Сколько тебе надо времени, чтобы собрать вещи? – Его улыбка была шире Миссисипи.

– Считая припасы и продукты, которые понадобятся в путешествии? – спросила Алекса, мысленно подсчитывая время.

Кин кивнул и посмотрел на Клинта, который сиял, как летнее солнце.

– Три часа, – объявила она, вскочила на ноги и умчалась из комнаты раздавать приказания слугам.

Клинт сгорбился на стуле и покачал головой – перед его глазами все еще стоял образ Алексы.

– Не понимаю, как это именно тебе повезло жениться на ней. Чтой-то я вовсе не уверен, что ты заслуживаешь такую жену. – Он фыркнул носом.

– Я тоже не уверен, – подтвердил Чанлер завистливым тоном.

– Каждому человеку раз в жизни выпадает удача. Так уж получилось, что моей удачей оказалась Алекса. – Кин подмигнул кислому Клинту, потом ухмыльнулся брату. – Если вы оба мои настоящие друзья, то должны радоваться, что мне так повезло.

– Я никогда не говорил, что я совершенен, – засмеялся Чанлер. – И мой порок в том, что искренне завидую тебе и твоей прелестной леди.

– И я тоже не такой уж славный парень, – деланно-негодующе заявил Клинт, но потом позволил себе улыбнуться. – А, ладно, какого черта, может, и славный. – Он поднял чашку. – За тебя, дружище, и эту живую девчонку, на которой тебе посчастливилось жениться. За ваше счастье и удачу.

Все трое выпили, и Кин облегченно вздохнул, поняв, что ему не придется провести весь остаток жизни в бархатных костюмах. Это как-то не в его вкусе и, к счастью, не во вкусе его жены.

Прошла неделя с тех пор, как троица покинула Новый Орлеан, но Кин вовсе не был так счастлив и доволен, как надеялся. Постоянное присутствие Клинта мешало ему проявить в полной мере свою любовь к Алексе. Тот вечно умудрялся улечься спать в трех футах от того места, где спали они. Кин начал задумываться, уж не из зависти ли Клинт отказывается выпускать их из виду? Его бы это нисколько не удивило. Похотливый старый козел! Он уж должен был бы знать, что Кину непросто держать руки при себе, находясь рядом с Алексой.

Они сидели у костра и заканчивали ужин. Клинт завел очередной длиннющий рассказ, но Кин больше не мог этого выносить. Терпение его иссякло. Он хотел проводить время наедине со своей красавицей женой. Он уже дошел до того, что не мог даже взглянуть на нее, не испытывая адского голода. И голод этот не могла удовлетворить даже самая вкусная еда. Он хотел ее, Алексу. Он томился желанием ласкать ее шелковистую кожу, забыться в ее пленительных, пьянящих поцелуях.

– Все это я уже слышал, – выпалил Кин, прервав Клинта, который удобно откинулся в седле и разглядывал звездное небо, плетя сложную паутину замысловатой истории, а Алекса слушала внимательно и с явным интересом.

– Ну а Алекса еще не слышала, – ответил Клинт несколько вызывающе. – И она не жалуется.

– Но я жалуюсь, – буркнул Кин. – Ты пренебрегал ручьем последние двое суток, хотя мы едем вдоль него не первый день. Почему бы тебе не принять ванну?

Клинт заложил руки за голову, внимательно оглядел Кина, и на морщинистом его лице расплылась дьявольская усмешка.

– Сдается мне, что ванна нужна тебе, причем холодная. Не успел он закончить фразу, как его бесцеремонно подняли и отнесли к ближайшим зарослям деревьев.

– Исчезни! – рявкнул Кин, вскинув руку в сторону речки. – И не возвращайся, пока не позову!

Когда Клинт исчез в темноте, язвительно посмеиваясь, чем еще больше разозлил Кина, Алекса посмотрела на мужа с не менее насмешливой улыбкой.

– Животное, – проговорила она, но в голосе слышался сдерживаемый смешок. – Ты грубо вышвырнул из лагеря своего лучшего друга. Что за черт в тебя вселился? Последние два дня ты ведешь себя просто отвратительно.

– Отвратительно? – Он ухмыльнулся выбранному ею слову. – Разве это описание поведения человека, который уже неделю обходится без женщины, причем без малейшей надежды на скорое облегчение?

Алекса обняла его за шею обеими руками и вгляделась в лицо, наслаждаясь игрой лунного света на черных волосах и резких чертах мужественного лица. Она наблюдала за ним все эти дни, любовно изучая его гибкие движения. Она обожала его наряд из оленьих шкур и уважала способность чувствовать себя в глуши как дома. Алекса любила его, этого сурового жителя приграничной полосы, и мечтала поскорее оказаться в его объятиях и перенестись в мир, где пламя восторга пылало ярче весеннего солнца.

Она разгладила его хмурый лоб и улыбнулась:

– Ты попусту теряешь драгоценное время, любовь моя. Клинт не будет купаться всю ночь.

– Хотел бы я, чтоб он отрастил чешую и плавники, – пробормотал Кин и приник к ее губам.

Алекса растаяла в его сильных руках, чувствуя, как яростно колотится его сердце. И когда она уже ощутила, что начала задыхаться, изнемогая от страсти и томления, Кин поцеловал ее неожиданно нежно.

– Я люблю тебя, Алекса, – прошептал он ей в губы.

– И я люблю тебя, – еле слышно ответила она. Кин прижал ее еще сильнее.

– Никогда не переставай любить меня.

Его нетерпеливые поцелуи скользили по вороту ее рубашки, пока проворные пальцы сражались с пуговицами.

– Я не хочу даже думать о жизни без тебя. Дважды мне казалось, что я потерял тебя, и пустота становилась невыносимой. Ты нужна мне, Алекса.

Он притянул ее к себе, и они вместе опустились на тюфяк, служащий им постелью. Легкий вздох Алексы взлетел над ними, как легкий ночной ветерок. Единственный мужчина мог приручить ее гордое, дикое сердце – этот бесстрашный искатель приключений с глазами цвета неба и волосами, темными как полночь. Мужчина, который поднял ее на высоты и бросил в бездны экстаза. Он и только он мог заставить исчезнуть весь мир в тот сладостный миг, когда принимал ее в кольцо своих сильных и нежных рук.

Она приручила его неистовую, дикарскую душу. Она могла заставить его заложить ее за один великолепный момент, бросающий вызов самому времени. Он стал нежнейшим любовником, дающим и отдающим взамен, делящим с ней упоение близостью.

Кин не мог больше выносить ее сводящих с ума ласк, он приподнялся над ней и навис, вглядываясь в ее лицо. Все чувства и эмоции Алексы отражались в ее глазах, и Кин знал, что видит там зеркало его собственной души. Блеск серебра согрел его сердце, и он опустился на нее, прижался и выпил пьянящий поцелуй.

Она была его жизнь, его любовь, и эта ночь была прекрасна и дорога ему.

Когда неистовство страсти утихло, Кин благодарно вздохнул и опустился рядом с Алексой.

– Я построю нам новую хижину к западу от нынешней. Алекса повернулась к нему лицом и провела пальцем по суровым чертам.