– Действительно, личный шут королевы!..

– Я, граф, никогда не вру, – уверил я старика, – Вот, например, ты снова можешь мне не поверить, но мы встречались чуть больше года назад, при весьма трагических обстоятельствах.

Годов снова недоверчиво посмотрел на меня и покачал напудренной головой:

– Молодой человек, я в течение почти десяти лет не покидал королевский Замок и точно могу сказать, что за это время тебя здесь не было!

– Тем не менее, именно я со своими друзьями привез королеву Кину в Замок год назад! Помнишь этот случай? Ведь именно ты встречал нас тогда во дворе!..

Старик высокомерно поднял голову, всем своим видом показывая, что второго такого враля он за свою жизнь не видел:

– Кину в Замок привез Гэндальф Серый Конец! Я прекрасно знаю этого могучего волшебника и вполне еще способен отличить… э-э-э… молодого человека от седого старика!

– И тем не менее, – повторил я, – Гэндальф и я – одно лицо!

– Ну нет! – в гневе воскликнул старик, – Лица-то, как раз, разные!

Тут я просто расхохотался.

Отсмеявшись, я снова обратился к старому графу:

– Я не буду больше тебя ни в чем убеждать, мне достаточно, что ты признаешь за мной должность королевского шута. Сейчас важно, чтобы никто в замке не знал, что Эльнорда и я находимся у королевы. Это-то ты мне можешь обещать?

– Все зависит от того, что ты собираешься делать? – осторожно ответил старик.

– Спасать королеву… – очень серьезно ответил я, – И чтобы ты мне поверил, я покажу тебе еще одну вещь.

И я осторожно развернул старый Эльнордин плащ.

Глаза старого графа едва не вылезли из орбит, когда он увидел что находится под рваной грязной тряпкой. Протянув дрожащую руку, он коснулся обнаженного клинка, а потом поднял на меня засиявшие глаза и прошептал:

– Меч короля!..

Я кивнул, и он спросил все также шепотом, но с такой дикой, такой бесконечной надеждой, что у меня чуть не выступили слезы:

– Ты нашел короля Кина?! Король возвращается?!

– Нет… – выдохнул я, – Мы нашли лишь его могилу…

И в этот момент моего локтя кто-то осторожно коснулся.

Я быстро обернулся и увидел мужчину с блокнотом в руке, о котором совершенно забыл. Он смотрел на меня горящими глазами, а его сжатая в кулак правая рука беспощадно смяла бедный блокнот:

– Серый Конец! – с каким-то отчаянием прохрипел он, – Я тебе верю! Не дай этой твари погубить нашу королеву!

– Все будет в порядке, – проговорил я, проталкивая ком в горле, и положил ему на плечо руку, – Все будет в порядке.

Я повернулся к выходу, но остановился и добавил:

– Тем более, что ты прав – советник Юрга, действительно, – тварь. Он не человек, он не рожден женщиной, он – тварь! Его сотворило Зло, и он служит Злу! Поэтому его надо остановить!

И я шагнул за дверь.

От приемной распорядителя двора до покоев королевы идти было довольно далеко. Народу в этой части Замка было немного, поскольку основная деятельность слуг сосредоточилась сейчас в районе малого зала приемов, а двор готовился к празднику в своих апартаментах. Так что мне навстречу попалось всего два-три человека, правда, они, завидев меня останавливались, и разинув рот смотрели на мою, столь необычно одетую фигуру.

Возле покоев королевы народ и вовсе исчез, а кроме того, на полах появились толстые ковры, полностью глушившие звук шагов. Я понял, что в этой части Замка соблюдалась особенная тишина, видимо, для повышения эффективности производимого внушения.

Наконец, я приблизился к дверям зала утренних приемов и удивился, увидев, что они немного приоткрыты. Из щели доносился негромкий и какой-то испуганный разговор.

– Может нужно было ее все-таки задержать?..

– И что ж ты не задержал?..

– Н-е-е знаю… она так промчалась, что я даже не успел встать…

– Встать!.. Я только ее увидел, сразу сообразил, что лучше с ней дела не иметь…

– Ага! Скажешь, лучше иметь дело с советником?.. Слышал, как Сорта верещала?.. Если с ней хоть что-то случится, советник с нас шкуру спустит…

– Ну, пойди посмотри, что там эта… зеленоглазая делает…

– Ага!.. Я – «пойди посмотри»!.. А что она со мной сделает?..

– Тебя и не поймешь… Ты кого больше боишься, советника или эту девицу…

Я не выдержал и толкнул двери. За ними, прямо посреди зала стояли два гвардейца, как я понял, из все тех же знаменитых койотов. Оба были при шпагах и в довольно растерянных позах. Они явно не знали на что решиться, и услышав шорох открывающихся дверей, быстро повернулись в мою сторону со странной смесью чувств на лице. С одной стороны они были испуганы, появлением начальства, а с другой испытывали некоторое облегчение, в надежде на внеплановую смену.

Разглядев входящего шута, они удивились, но совсем немного. Оба сразу же положили руки на эфесы шпаг, и тот, что повыше, хотел что-то спросить, но я его опередил:

– На вашем месте, я бы больше побаивался Эльнорду… Ту самую девушку, которая только что произвела на вас такое сильное впечатление.

– А ты кто? – грубо перебил меня высокий.

Я внимательно на него посмотрел и ответил ему в тон:

– Дед Пихто!.. А будешь хамить не по уставу, в рожу получишь!

Не вступая больше в разговоры с охраной я нахально двинулся к дверям королевской спальни. Высокий, бывший, видимо, за старшего, шагнул мне на перерез, но я остановил его вопросом:

– Сорта долго верещала или сразу заткнулась?!

– Почти сразу… – растерявшись, ответит он и добавил, – Но все равно очень страшно.

– Еще бы не страшно, – довольно ухмыльнулся я, – А сейчас ей станет еще страшнее. Вы, ребята из зала никуда не уходите и никого в королевскую спальню не пускайте… Никого! Даже если вам будет очень страшно, – сделав эффектную паузу, я добавил, – А иначе будете отвечать перед королевой!

– Перед королевой?.. – неожиданно выдохнул вопрос тот, что поменьше.

– С королевской гвардии спрашивать может только королева! – сурово ответил я, – Или король…

– Да кто ты такой, в конце концов?! – шепотом воскликнул длинный.

Я посмотрел на него свысока и ответил «через губу»: – Я личный шут королевы Кины… Шутить пришел… – и не вступая в дальнейшие разговоры, направился на помощь Эльнорде.

В спальне царил уже виденный мной полумрак, но если в первое мое посещение он хоть как-то был оправдан ночным временем, то теперь, ясным днем, освещение из двух свечей навевало грустные мысли.

Первое, что я увидел, едва мои глаза немного привыкли к темноте, было бледное до синевы лицо Кины, на розоватой наволочке. Ее тело была высоко приподнято подушками, так что она полусидела в постели. Глаза Кины были открыты, но смотрели прямо перед собой невидящим взором. Я с трудом оторвался от этого страшного зрелища и обратил внимание на то, что происходило у стены за королевской кроватью.