Твоя матушка, Эйлин О’Рейли, была из чрезвычайно старинного рода, потянувшего свои первые ростки задолго до тех времён, когда на Изумрудный Остров, как называют его коренные ирландцы, нагрянули галло-римляне со святым Палладием, несущие Слово Христово. Задолго до Единого Бога здесь обитали фейри и баньши, тролли и брауни, друиды и эльфы — впрочем, последние водятся до сих пор и намного отличаются от южных своих собратьев: в первую очередь, низкорослостью и паталогической тягой к накопительству, что неудивительно — они в довольно близком родстве с гномами… А вот в роду О’Рейли из поколения в поколение рождались феи: в основном, цветочные, если, в силу вступления в брак с представителем магии иного вида не происходило смешивание даров в их потомстве. Потому-то я поначалу и решил, что ты — цветочная фея, мягкое, безобидное создание, лишь в силу обстоятельств рождённое не крошечным крылатым существом, а обычной девушкой. Такое бывает — при сильной примеси человеческой крови…

Человеку свойственно ошибаться, а глупцу — настаивать на своей ошибке, как сказал однажды Цицеронус. Не уподобляясь глупцу, продолжу: я ошибся, вернее сказать — весьма поверхностно определил особенности твоего дара. Впрочем, не удивительно: ведь мне пришлось наблюдать лишь начало его развития, выражаясь языком поэтов — не бутон, а едва набухшую почку. А вот сам бутон, готовый распуститься, я созерцаю ныне. И прихожу в восторг и недоумение. Либо среди твоих предков, дитя, встречались талантливые целители, либо… могли проявиться какие-то наследные черты со стороны Баязеда. Но твой сиятельный отец, как ни странно, не оставил ни малейших упоминаний в хрониках о том, что обладает каким-либо магическим даром. Лишь две-три летописи намекают на удивительно точные предсказания о некоторых событиях. Но количество сие — ничтожно мало, чтобы объявить его провидцем. Поэтому речь сейчас не о нём. Если распорядится Судьба — ты услышишь о Баязеде ещё не раз; а нет — значит, и нет в этом необходимости. Доверяй Судьбе, джаным; в основном, она благоволит людям, и часто события, принимаемые нами за наказание свыше, оборачиваются благодеянием.

Итак, О’Рейли… Угасающий род, от которого в ту пору, когда твоей матери исполнилось пятнадцать, осталась лишь сама Эйлин — и её бабка Эйтн. Ни одна из них не обладала активной магией фей, женщины оставались лишь носителями магической искры, которая, передаваясь из поколение в поколение, рано или поздно должна была ожить — и вспыхнуть неистовым пламенем. Именно это и случилось с тобой, джаным.

Магия фей, удивительная, могучая, светлая или тёмная — в зависимости от характера носительницы, но всегда бьющая без промаха, если ею атакуют, выстраивающая заслон крепче алмаза, если защищаются… Идеально сочетающаяся с иными магиями, не перекрывая, но усиливая во много раз. Вот почему взять в жёны фею считалось неслыханной удачей. Мало того, одним своим присутствием они меняют окружающий мир, и способны заставить его плакать или смеяться вместе с собой.

Эйлин оставалась последней — во всяком случае, известной в Ирландии феей. Я наводил справки и в иных государствах, но встретил лишь упоминания о ныне живущих в далёких лесах диких ведуньях-Ягах, стерегущих границы между миром живых и мёртвых. И ещё следы фей обнаружились в Средиземноморье; но тамошние эльфы очень скупы на сведения, если они и обладают этаким сокровищем, то стерегут денно и нощно, и уж со своих островов не выпустят. Вот, к слову: будь осторожна с представителями этого народа! Вдали от родины они ничего тебе не сделают; но на Сицилиусе или Сардиниусе тебе лучше не появляться без надёжной защиты.

Ещё одна угасающая ветвь на древе служителей Старых кельтских богов — друиды. Ты о них читала: маги и судьи, хранители древних знаний, владыки царств растений и животных, повелители стихий… Их прошлое темно и не всегда человеколюбиво; легенды заметно облагородили друидов, и выбелили их жертвенные алтари и окровавленные балахоны. Кроме рода О’Ши, наиболее сильного, ныне на острове осталось ещё три-четыре клана, увядающих без свежей крови в жилах и на алтарных камнях.

Бран О’Ши, кузен твоей прабабки Эйтн, не оставлял надежду породниться с феями ещё теснее. О, это не просто возродило бы магию клана; у этого друида была по-своему высокая и благородная цель, от которой он, судя по последним сведениям, до сих пор не отказался. Магический барьер! Заслон вокруг Изумрудного Острова, стена вроде той, что окружала когда-то Некрополис — помнишь, я рассказывал об этом городе, где сейчас свободно обитают змеемаги? Рубеж, за который этот неугомонный старик намеревался отбросить ненавистных бриттанцев, заполонивших Ирландию и жёсткой рукой насаждающих свои порядки; вытеснить, смахнуть поганой метлой — и больше не пускать!

В Бриттании ничтожное количество магов. Но, как говорится, если живой организм от природы лишён чего-то — природа щедро развивает иные качества. У слепцов, например, превосходные осязание и слух. У безруких — удивительно ловкие ноги, которыми они вытворяют то же, что и руками, иной раз выводя зажатым между пальцами ног стилом буквы и даже рисуя… Государство — тот же организм. И недостаток магии компенсировало иной силой: грубым оружием, использованием технических новинок, умением плести сложнейшие сети политических интриг, подставлять иных вместо себя.

Барьер, построенный сторонниками О’Ши, выдерживает удары стихий, арбалетные стрелы и мушкетные пули, но разлетается под ядрами пушек и единорогов бриттов. Магии, закаченной в него всеми, оставшимися в живых, магическими существами, не хватает. Вот если бы его дополнить фейской…

О’Рейли и О’Ши с давних пор разделяла кровная вражда. Говорят, по вине одного из них, не пришедшего вовремя на помощь, лет двести тому назад одну из фей пленили и увезли — то ли в Бриттанию, то ли во Франкию. После её исчезновения представители родов поругались — и взаимно прокляли друг друга. У дочерей О’Рейли дар стал просыпаться не в каждой из них, а через три-четыре поколения; а мальчики О’Ши редко доживали до женитьбы вообще, рождаясь в основном хилыми и болезненными. Старый Бран, отчасти из-за благоразумия, отчасти из-за желания любыми способами достичь своей Цели, призвал к заключению мира между семействами, и скреплению союза брачными узами. Но Эйтн, как настоящий матриарх, отвергала все предложения: и собственного замужества после вдовства, и выдачи замуж в ненавидимый род как дочери, так потом и внучки.

Бран скрипел зубами, но ничего не мог поделать. Казалось бы — умыкнуть сопротивляющуюся девицу под венец, и дело с концом. Но беда в том, что родовой особенностью фей было свойство менять полярность магии, её цвет. Недаром говорят: бойтесь разгневать фею! При сильном душевном потрясении её магия преображается в разрушительную, и тогда все труды по созданию рубежа от бриттов пойдут насмарку…

Фею можно заполучить лишь при её абсолютном, добровольном, нерушимом согласии. Только тогда Фортуна вознесёт Рог Изобилия над мужем, владельцем или хозяином.

И всё же он попытался, попытался…

Как добиться благосклонности юной девушки? Не к себе, конечно, но хотя бы к одному из своих сыновей? Конечно, заслужив её благодарность. И потому, когда осиротевшей после смерти Эйлин пришлось отправиться в Лондон, к королю — для подтверждения прав на земли и на замок, чтобы, возможно, вернуться с опекуном или мужем, назначенным Его Величеством — Бран решил не теряться. Подкупил знакомых береговых пиратов, научил их напасть на судёнышко Эйлин, похитить девушку — и пригрозить, что продадут её османским работорговцам. Вот тут-то, в самый напряжённый момент, когда пленница рыдала бы и умоляла о пощаде — случайно появилась бы небольшая флотилия О’Ши, прекрасную деву освободили бы… и уж, вполне естественно, заслужив её благодарность, предоставили на выбор в женихи любого из сыновей Брана. Девочки, ослеплённые счастьем, в таких случаях во всём видят знак свыше, и, уж конечно, не отказывают…