Вот только не всё в жизни складывается по задуманному, джаным. Старый друид и представить не мог, что среди разбойников окажется подобранный ими не так давно с османского корабля торговец. Который, как следует разглядев пленённую красавицу Эйлин и едва не потеряв дар речи, внятно и доходчиво объяснит братьям-христианам, что наниматель, пообещавший за возврат девушки пятьсот золотых, просто-напросто подло их надул: за подобную богиню в Константинополе отвалят раз в десять больше. А уж если показать её капа-агасы самого султана… то, может, отсыплют золота, жемчугов и камней столько, сколько она весит.

Вот так бедняжка Эйлин и оказалась потерянной для О’Ши. Навсегда.

Но старый упрямец не мог примириться с действительностью.

Он долго искал утраченное по собственной глупости и жадности сокровище — и, наконец, нашёл. Сколько сил, золота и времени ему на это понадобилось, можно только догадываться. Но только обнаружил он свою добычу, когда ты, джаным, уже родилась, и новая рабыня прекрасной Найрият, Красноволосая Мэг, качала тебя в колыбели.

Естественно это или нет, но твоя мать полюбила Баязеда. Почему я упомянул о естественности? Потому что многие представительницы северных народностей, особенно из старинных родов, гордящихся фамильной честью, сочли бы позором попадание в Сераль, и постарались бы сопротивляться до последнего. Впрочем, не мне тебе говорить, что подобные бунты подавляются быстро, а иногда и страшно, в назидание прочим, но чаще всего пленницы смиряются с судьбой и с удивлением обнаруживают, что жизнь в стенах ТопКапы мало отличается от жизни в родовом замке. Ведь, в сущности, и в Европе то же самое: чем ты ближе к трону, женщина ты или мужчина — тем больше у тебя врагов, и рано или поздно ты начинаешь ходить по лезвию бритвы…

Или, скромно заняв свою нишу, удовольствуешься малым, зато в безопасности доживаешь долгие спокойные годы. Как многие одалиски, состарившиеся, но так и не увидевшие Солнцеликого, и ничуть об этом не сожалеющие.

Но Баязед, образчик мужской красоты и благородства, славился природным обаянием. Женщины летели к нему, как бабочки… не на огонь, а на прекрасный дивный каштан, со множеством душистых свечей-соцветий, которых хватало на всех, и никто не улетал обиженным. У твоей матери не оставалось на покинутой родине ни жениха, ни любимого, сердце её было свободно и до сих по не трепетало в любовном томлении. Не мудрено, что оно устремилось к Владыке империи.

Чего ей и не простил Бран О’Ши.

Ему удалось, ценой невероятного подкупа, проникнуть в Сераль под видом торговки, и попасть в покои султанской фаворитки.

Там он и предстал перед Эйлин в той роли, в которой изначально хотел появиться: спасителем. Но, к своему великому гневу и разочарованию, понял, что бедная жертва не считает себя жертвой, и само предложение покинуть иноверца-мужа вызывает у неё ужас и отвращение. Ладно бы, она только привязалась к мужчине! Но она ещё родила ему дочь, возможную хранительницу магической искры! А, как известно, первенец получает от матери почти всю магию, и на долю последующих детишек выпадают крохи. Рассвирепев, старик проклял бывшую Эйлин О’Рейли, наложив на неё заклятье отречения: и её собственного рода, и клана О’Ши, единственного, близкого по крови. Глупец, он отказался от родства с ней на веки вечные.

Помни это, если встретишь его!

На какие бы родственные связи он не напирал, как бы не тщился воззвать к голосу крови, высоким целям, состраданию, наконец — помни: этот человек проклял твою мать и отрёкся от неё. Кровные привязки очень сильны среди магов Ирландии, и по необходимости сильный может принудить другого — или другую — выполнить то или иное. Но между вами этого нет. Единственное родимое пятно на теле Эйлин, в виде бабочки под ключицей, бывшее на самом деле фамильной меткой, исчезло после проклятия, как и то, что было на тебе, в том же месте.

Должно быть, это сопровождалось болью, потому что ты заплакала. Только тогда старый друид опомнился, погрозил кормилице и тебе и сбежал. Думается, если бы он смог — он выжег бы всем вам память, но ты же сама помнишь, что в Серале магия под строгим запретом. Естественно, что следы проклятья друида были мною замечены. Но твоя мать упорно отмалчивалась. Зато Мэгги видела и слышала всё, а клятвы о молчании с неё никто не брал.

Итак, джаным, моя самая прилежная ученица, помни: Бран О’Ши — до сих пор опаснейший для тебя человек. При малейшем подозрении на то, что он рядом, ставь замок на свою магию: она по природе своей схожа с друидской, мало того — иногда действует на них, как наркотическое вещество. Носи на себе амулеты, оберегающие от высасывания силы: дополнительная защита не помешает. И не вступай ни в какие соглашения с этим человеком.

Но вот следующий мой наказ прочти внимательно, и перечитывай до тех пор, пока он не дойдёт до самых сокровенных уголков твоего сердца.

Прости его.

Моё бесценное дитя, как бы ты не негодовала, читая эти строки — прости этого старого, погрязшего в заблуждениях монстра. Сделай это по одной простой причине: не так уж долго осталось ему ходить по земле, и совсем скоро придётся держать ответ перед Старыми богами; а грехов и крови за ним много.

Прости его — ибо, как я уже говорил в первых строках — старость не всегда идёт рука об руку с мудростью. В сущности, проклятьем он наказал себя одного, а то, что он когда-то предал твою мать, привело её к единственной и неповторимой любви. Ты и Баязед — самое лучшее, что было в её жизни. Годы с вами — лучшие годы в её жизни. Что ждало её на родине, среди грызущихся за фею кланов или под пятой мужа, навязанного королём? Хм. Возможно, не такая роскошь, и жизнь, куда более длинная, но… Гадать бессмысленно. Что случилось, то случилось.

Прости его — ибо мне, искренне тебя любящему, не хотелось бы думать, что в сердце твоём, невинном и чистом, поселился червячок ненависти. Если таковой заводится — он грызёт, разрастается, заполоняет собой всё, и… «Бойся рассердить фею!» Ты же не хочешь, да и я не хочу, чтобы твоё доброе милосердное волшебство переродилось бы, на радость Злу, в противоположность. Гони обиды. Просто уходи от тех, кто их причинил — и Судьба, о которой я не раз говорил, воздаст каждому своё. Есть Воины, предназначение которых — бороться со злом и искоренять его. Есть Феи, воодушевляющие Воинов. Каждому своё.

И последний совет, дитя.

Если от представителей О’Ши остался ещё кто-то — не спеши его прогонять. Бран — это Бран. Обиду твоей матери нанёс только он. Но у него могут быть внуки и правнуки… — твоя единственная родня, те, у кого с тобой единые корни, прадеды и прабабки. От этого — не отказываются. Не торопись с выводами — и суди их по делам, как я уже говорил.

Прижимаю тебя к своему сердцу, о цветок моей души. Будь счастлива, дитя, да хранит тебя Аллах, Всемилостивейший и Всемилосердный, под какими бы небесами и в каких храмах вы с ним не оказались!»

Парадный чертог Лувра впервые принимал столь великолепное общество.