– Только не мы с тобой, – сказала Констанция, нежно целуя мужа.

Генерал Макклеллан поправился после тифа, но остался жертвой другой болезни, за которую все, кроме самых ярых его сторонников, готовы были содрать с него шкуру. Линкольн назвал этот недуг промедлением. И под растущим внешним и внутренним давлением в последний день января издал Специальный военный указ номер один. Главнокомандующий должен был начать наступление к Манассасу не позднее двадцать второго февраля.

В февральском выпуске «Атлантик» были напечатаны стихи нового «Боевого гимна Республики», написанные Джулией Хау на бравурную мелодию известной песни «Тело Джона Брауна». Джордж с женой и сыном уже исполнили его дома под аккомпанемент Патриции. И слова, и музыка вполне соответствовали новому, более агрессивному настроению в столице. Маленькую и энергичную фигуру Стэнтона теперь часто видели не только в Белом доме, но и во всех других правительственных зданиях. В артиллерийском управлении Джордж тоже замечал его несколько раз, но не находил повода для разговора.

Прекрасные новости с западного театра военных действий вызвали волну ликования северян, собирая пьяные толпы перед редакциями газет, в которых печатались длинные сводки последних телеграфных сообщений. В результате общего наступления по реке и по суше был взял форт Генри, главный бастион бунтовщиков на Теннесси, прямо у границы с Кентукки.

Десять дней спустя пал форт Донелсон на реке Камберленд. Теоретически обе победы были заслугой командующего Миссурийским округом генерала Хэллека, однако лаврами национального героя репортеры увенчали одного из выпускников Академии, о котором Джордж не вспоминал много лет. Сэм Грант был тем старшекурсником, кто вступился за Орри, когда над ним издевался Елкана Бент.

Сэм Грант[18]. Поразительно. Когда-то они с Джорджем вместе напивались в мексиканских барах после захвата Мехико. Приятный человек и достаточно храбрый офицер. Хотя и без печати гениальности, которой теперь был отмечен, к примеру, Том Джексон Каменная Стена. Последнее, что слышал о нем Джордж, – это то, что после войны он еще какое-то время продолжал служить, а потом вышел в отставку.

И вот теперь бригадный генерал Грант получил звание генерал-лейтенанта и новое прозвище Безоговорочная Капитуляция, потому что в ответ на предложения южан о перемирии написал командиру гарнизона форта Донелсон Бакнеру: «Не может быть принято никаких условий, кроме безоговорочной и немедленной капитуляции». Бакнер был вынужден сдаться, в результате чего открылась брешь в обороне конфедератов в Западном Кентукки, Западном Теннесси и верховьях Миссисипи. Южане отступили, Север ликовал, а имя Гранта стало известно каждому школьнику, чьи родители читали газеты.

Однако в противовес этим радостным событиям из Белого дома продолжали просачиваться и дурные слухи. Поговаривали, что депрессия президента достигла уже почти клинической степени, гранича с безумием. По ночам он бродил без сна или часами лежал неподвижно, а утром рассказывал о странных пророческих снах. Вашингтонские сплетники, которых, как считала Констанция, в городе было не меньше, чем военных, распространяли пикантные подробности на любой вкус. Линкольн вот-вот сойдет с ума, страдая за Союз. Мэри Линкольн, имевшая множество родственников-бунтовщиков в Кентукки и в армии конфедератов, – шпионка. Двадцатилетний Уильям Линкольн болен тифом. Последнее оказалось правдой – юноша умер за день до того, как Макклеллан должен был взять Манассас.

Однако наступление так и не состоялось. И никаких официальных праздников по поводу дня рождения Джорджа Вашингтона Линкольн тоже не объявил, хотя обе армии отмечали этот день, как было принято до войны.

Как-то вечером неожиданно пришел Билли. Сидя за бокалом виски перед ужином, они начали жаловаться друг другу.

– Какого черта происходит с Маком? – недоумевал Билли. – Ведь это он должен был спасти Союз, еще на прошлой неделе.

– Откуда мне знать, что с ним такое? – ответил Джордж. – Я обычный служащий. Мне известно только то, что болтают вокруг. Это тебе лучше знать, он ведь твой командир.

– Но он твой однокурсник.

– Какая ирония! Говоришь прямо как республиканец.

– Так оно и есть.

– Ну, я слышал только одно. У Мака людей вдвое или втрое больше, чем у противника, но он все равно постоянно просит об отсрочке и подкреплении. Говорит, что иначе не будет уверен в успехе. А успех, по его словам, будет обеспечен, как только начнется наступление. В общем, один Бог знает, что у него в голове. Лучше расскажи о своем пополнении.

– Они почти семь недель проходили подготовку, но как поведут себя в настоящем бою, сказать трудно. На прошлой неделе наш батальон сделал большой наплавной мост на канале, его еще надо испытать. Сам президент приезжал посмотреть на работы, очень старался изображать интерес, но выглядел совершенно измученным. Просто древний старик. Он…

В комнату вошла сильно побледневшая Констанция; мужчины одновременно повернулись к ней.

– В холле посыльный из твоего батальона.

Билли бросился к двери. Джордж принялся взволнованно ходить из угла в угол, прислушиваясь к голосам в холле. Вскоре Билли вернулся.

– Нам приказано явиться в лагерь и готовиться к отправке железной дорогой, – сказал он, на ходу надевая фуражку.

– Куда?

– Не знаю.

Братья торопливо обнялись.

– Ты там поосторожнее, Билли.

– Конечно. Может быть, Мак наконец решил выступить.

И Билли исчез в темноте.

Чарльз понимал, что вызов к Кэлбрайту Батлеру после сигнала отбоя не сулил ничего хорошего. Вместе с майором его ждал Хэмптон.

– Прошу вас, садитесь, если хотите, Чарльз, – предложил полковник, после того как Чарльз приветствовал старших офицеров; выглядел он мрачно.

– Нет, спасибо, сэр.

– Я прискакал сюда, потому что хотел лично поговорить с вами, – продолжил Хэмптон. – Мне стало известно, что в соединении майора Батлера сложилась тяжелая ситуация.

– Я бы предпочел слово «отвратительная», сэр, – возразил Батлер.

– Вынужден согласиться с вами, – вздохнул полковник.

Чарльз не мог не восхититься, как превосходно выглядел Хэмптон, находясь в прекрасной форме, когда даже более молодых людей подкосила эта зима. Он заметил, что у полковника новая сабля – обычно он носил другую. Может быть, это была та самая, которую ему подарил Джо Джонстон в знак дружбы?

– Незачем напрасно тратить слова, Чарльз. Майор Батлер получил петицию от ваших подчиненных. Они просят о новых выборах офицеров.

У Чарльза вдруг онемело лицо. Когда он только услышал о новых выборах, он попытался украдкой выведать, что происходит. Выяснилось, что фон Гельм хотел получить чин капитана и пообещал Джулиусу Вандерлею повышение в случае своей победы. Петеркин Рейнольдс, хотя по-прежнему относился к Чарльзу с уважением, стал менее дружелюбным. Может, ему пообещали чин второго лейтенанта?