месяца в совете люди в серо-белых одеяниях уже тоже начали казаться ему родными. Несмотря на всю важность своей новой работы, молодой человек почти не изменился. Он, как и сам Владыка, вел себя предельно четко и открыто, чтобы помочь всем нуждающимся и делом, и советом. И, хоть великих подвигов, о которых он грезил в смешанных чувствах, не представлялось, это было лишь только плюсом. Отбыв в зале совета в качестве проводника, Виктор шёл в свои покои, а Крайе удалялся в глубины его духа, дабы не мешать юноше проводить своё личное время. Когда Братья Пуарье были на задании или заняты сторонними делами, он, ради забавы, выбирался через окно комнаты и по-тихому пробирался до двери Крыловой, вот, только, спустя дни, уже привык. Это вошло в распорядок почти каждого дня, а Кира была всегда так рада его видеть. И вот, в один прекрасный день, придя в свои апартаменты, сильно задержавшись и неся с собой ещё гору бумаг, указов и распоряжений, на которых Крайе требовалось поставить свою подпись, Виктор сел за стол и откинулся назад, вздыхая от резкой навалившейся усталости. Взгляд его медленно ушёл через окно и наткнулся на далёкие стены академического холла. Именно в этот момент, когда молодой человек расслабился и оставил все сторонние мысли позади, к нему вновь пришло ощущение, что чего-то не хватает. Опять. Как в тот самый день на празднике. Он закрыл глаза, но вместо темноты увидел явные и отчетливые черты лица. Стоило тому задуматься или отпустить своё воображение в бесконтрольное путешествие, образ златовласой девушки являлся к нему почти каждый раз. И на сей раз, глядя на её лицо, Виктор ощутил крепкое, словно стальная цепь, желание, сплетённое воедино из всех воспоминаний и эмоций. Из них сковалось чувство, что ему чего-то не хватает, отчетливо и сильно тянет куда-то. И это место – та самая дверь. Дверь её комнаты, в которую он трижды стучал каждый раз. Сосредоточившись на этом чувстве, что тянуло молодого человека буквально за собой, он поднялся с места, и, даже невзирая на позднее время, двумя шагами перешёл прямо до места назначения. Разлом схлопнулся так тихо, что почти и не был слышен, так что ни один из курсантов не проснулся. Звонарь тихо постучал и взялся за ручку. Дверь оказалась не запертой, и, взяв на себя смелость войти без разрешения, он перешагнул порог и легонько закрыл за собой. Осмотрев всю её комнату, испугавшись, что что-то случилось, парень дошёл до пастели, и, увидев, что та спокойно спит, с облегчением выдохнул и развернулся. Но остановился, когда сзади послышался голос:

– Виктор? – Спрашивала Крылова, приоткрывая глаза.

Он тут же встал полу-боком: – Прости, что поздно… Просто дверь была открыта и…

– И что? – Невозмутимо переспросила она.

– Я испугался… – Виктор резко расстроился, подумав, что его совершенно здесь не ждали. – … Ничего, Кира. Спокойной ночи.

Но не успел Звонарь сделать и шага, как девушка приподнялась и сказала: – Это для тебя… Чтобы тебе не надо было стучать.

Расстройство тут же пропало из его души, а сердце снова, будто зацепило железным крюком. Цепь потащила его назад, и Виктор обернулся: – И ты не боишься, что может зайти кто угодно?

– А ты боишься?

– Я… да.

– Но ко мне больше никто и не заходит… – Улыбнулась она и опустила глаза. – Только ты. – В памяти юноши возникли образы из не такого уж и далекого прошлого. Те самые, где они вдвоём в доме Леонарда. И вот она повторяет почти тоже самое, что и тогда. – Мне хорошо, когда ты приходишь. Так мне кажется, что я не совсем…

– Ты не одна… – Не дал он ей закончить предложение. – … Кира, ты не одна! – Виктор медленно подошёл и сел перед кроватью девушки на колени, как тогда перед креслом. – Ты не одна. – Сказал он и тихо положил ладонь на её кисть. Звонарь и не представлял, что на самом деле твориться у неё в душе. Она была далеко не самым открытым человеком. Крылова прятала за простыми эмоциями все свои чувства, и так глубоко, что обычным взглядом Виктор никак не мог до туда добраться. Со всем своим даром, со всеми знаниями, которыми обладает, юноша до того момента так и не понимал, что она на самом деле чувствовала все это время. Он вынудил её уйти из дома, бросить какую-никакую, но семью, оставить всю прошлую жизнь позади. И, может, сейчас она в безопасности, может, отец больше никогда не причинит ей боль, но, находясь здесь, в этой комнате, в дали от привычной жизни, Кира на самом деле оказалась… одна. И лишь только сейчас, дотронувшись до её руки, Виктору наконец открылась правда: – Я не справился…

– М? – Вновь переспросила она, когда тот сжимал её ладонь.

– Я обещал тебе… но не справился…

Улыбаясь в ответ девушка даже не понимала смысла его слов: – О чём ты?

– Я обещал, что будут те, кому ты дорога! – И она что-то сказала, но молодой человек уже это прослушал. Он осознал, что оказалось всё наоборот. На самом деле он выполнил своё обещание. Всё это время только и делал, что выполнял его… сам.

– Ничего, Виктор. За столько лет я привыкла, что никому не нужна… – Девушка сказала это с улыбкой на лице, но на глазах стали появляться небольшие капли, слезы так и рвались вырваться наружу. И у Виктора внутри всё просто перевернулось, ведь видеть её страдания было просто невыносимо:

– Нет! – Поднялся он и резко обнял, вновь, прямо, как в тот самый день, – Ты нужна! Мне! – Шептал, кладя руку прямо на её затылок. – Мне… дорога… мне! Закрывая глаза, я вижу твоё лицо. И сейчас… не могу слышать от тебя такое! Ты мне нужна, и последнее время это самое важное… – Девушка с широко открытыми глазами просто смотрела куда-то вдаль, и не могла поверить, что это по-настоящему происходит. Зажмурившись, думала, что проснётся, но поднимать веки уже не хотела. Вдруг всё это исчезнет. – Я не пропаду. – Сказал Виктор, услышав её мысли, и она, отпустив все свои чувства, обнимая и прижавшись к нему, начала плакать прямо на плече. – Всё хорошо. Всё хорошо, «Солнышко». – Назвал он её первым ласковым именем, которое придумал, глядя на золотые пряди.

– Я не плачу… – Отрицала она, всхлипывая и уткнувшись носом ему в шею.

– Ага.

Кира отвела голову назад и протянула руку к его плечу: – Прости, я тебя запачкала…

Но Звонарь просто аккуратно её перехватил, а