– И что же мы будем делать дальше?

– Вам нужно поесть и отдохнуть. Нам все еще необходимо защищать мост. И пошлите еду первой когорте.

– Есть, командир, – сказал Красс.

Он отсалютовал и начал отдавать приказы своим людям, которые стали спускаться со стены. Вскоре появились головастики, которые принесли горячий чай и свежий хлеб, и по кивку Тави ветераны со стен приступили к трапезе. А он сам воспользовался моментом, чтобы пройти до дальнего конца стены. Усевшись на край, он свесил ноги вниз и оперся спиной о зубец.

Тави услышал шаги Макса.

– Ты в порядке? – спросил Макс.

– Иди поешь.

– Поговори со мной.

Тави немного помолчал.

– Не могу. Пока нет.

– Кальдерон…

Тави покачал головой:

– Оставь, Макс. У нас еще много работы.

– Когда мы все закончим, то обязательно напьемся. Тогда и поговорим.

Тави попытался улыбнуться:

– Только если платить будешь ты. Я знаю, сколько ты можешь выпить, Макс.

Тот фыркнул и пошел обратно вдоль стены, оставив Тави наедине со своими мыслями.

Тави удалось заманить половину канимов в огненную ловушку, где захватчики нашли свою смерть, и теперь пылающие здания освещали территорию за стенами и огромное количество канимов, движущихся к реке. Казалось, враг вообще не понес потерь.

Холодная свинцовая реальность цифр безжалостно вторглась в его мысли. Тави знал, что армия канимов численно превосходит Первый алеранский легион, но цифры на бумаге, на тактической карте или во время совещаний штаба имели мало общего с реальным убийственно страшным врагом, марширующим в твою сторону. Глядя на тысячи канимов – а он впервые увидел их всех, – Тави посмотрел на огромность стоявшей перед ним задачи совсем с другой точки зрения.

Он почувствовал себя слабым и измученным.

Что ж, ему удалось выиграть несколько часов отдыха для своих людей. Вопрос лишь в том, насколько это им поможет. Но тем, кто уже погиб, не поможет ничего. Теперь они могут отдыхать бесконечно долго.

Он еще немного посидел, наблюдая, как горит половина города, который он защищал. Интересно, сколько домов и лавок уничтожил огонь. Сколько добра, нажитого многими поколениями, сколько знаний бесследно исчезло. Сколько семейных ценностей, передающихся из поколения в поколение, сгорели в ужасном пламени.

Он и сам не заметил, как заснул, но его разбудило что-то холодное, коснувшееся лица. Он вздрогнул и обнаружил, что у него затекла шея, когда он опирался о зубец стены, а мышцы едва не сводит судорога. Тави потер шею одной рукой, немного поморгал и услышал какие-то странные звуки. И снова. Холодная вода покатилась по его щеке.

Капли дождя.

Тави посмотрел вверх, на мрачные тучи, дождь усиливался – сначала легкие капли, потом начался такой мощный ливень, что Тави приходилось выплевывать воду изо рта. Его сердце отчаянно забилось, и он поспешно вскочил на ноги.

– К оружию! – закричал он. – Всем когортам занять позиции!

Ливень обрушился на горящий город, и огонь начал гаснуть. Тучи пара и дыма поднимались вверх, вместе с дождем они полностью скрыли вражеские позиции.

И вновь запели горны канимов.

Ливень заглушал крики. По камням застучали сапоги. Тави стиснул зубы и ударил кулаком по стене. Ветераны пришли в движение, начали привязывать щиты, натягивать луки, которые едва ли будут эффективны при таком сильном дожде. По мере того как пламя стихало, фигуры людей на стенах становились все менее отчетливыми.

– Свет! – закричал Тави людям на мосту. – Зажигайте фонари, и поскорее!

Один из легионеров на стене закричал, Тави оглянулся и увидел фигуры в черных доспехах, едва заметные в темноте, которые бросились вперед с поразительной быстротой. Он повернулся, чтобы отправить еще людей к временным воротам в стене, простой арке, в которую с трудом могли протиснуться два человека – и едва ли один каним. И когда каним это сделал, он столкнулся с ветераном, спешившим занять позицию со своим луком, оба упали, поскользнувшись на влажных камнях.

В противном случае они бы погибли вместе с остальными.

Пока легионеры перемещались к своим позициям, последовала серия ударов грома. Струя крови брызнула из стоявшего в трех шагах от Тави ветерана, и он молча упал. Нечто похожее происходило и с другими легионерами, занимавшими позиции у стены. Что-то ударило в щит и убило державшего его ветерана. Один из лучников вздрогнул и упал. Голова другого так резко дернулась назад, что Тави услышал, как у него сломалась шея. Труп рухнул рядом, голова легионера повернулась набок, глаза остались широко раскрытыми. Металлическая стрела толщиной с большой палец Тави торчала из его шлема. Тонкая струйка крови полилась по невидящему глазу легионера, но ее тут же смыл дождь.

Через несколько секунд Тави вновь услышал гудящие звуки, и со стороны моста раздались крики, затем оглушительный рев, и Насауг с кривым мечом в руке удивительно легко ворвался в узкий проход. Военачальник убил троих легионеров, прежде чем кто-то из них успел отреагировать, его массивный меч разрубал кости и плоть даже сквозь стальные доспехи. Он парировал выпад другого легионера, схватил край его щита одной рукой, коротким мощным движением швырнул его через край моста, и легионер с криком упал в воду.

Насауг отбросил в сторону еще двух легионеров, разбил несколько заговоренных фонарей быстрыми четкими ударами, и все вокруг погрузилось в темноту. Но в свете участившихся красных молний Тави видел, как все новые и новые канимы проникают в проход, занятый Насаугом.

Ветеран рядом с Тави приподнялся, чтобы выстрелить в Насауга из лука.

– Нет! – закричал Тави. – Оставайся в укрытии.

Вновь послышалось уже знакомое гудение, и стальная стрела пробила доспехи легионера насквозь. Он застонал и упал – и закричал от боли и ужаса, когда ухмылявшийся каним появился из темноты. Легионеры сражались с вражескими воинами в полнейшем мраке, который озаряли лишь вспышки красных молний. Люди и канимы кричали от ярости, боли, страха и гнева.

Тави лежал неподвижно. Он понимал, что если встанет, то снайперские металлические стрелы его прикончат, однако атака канимов получилась такой стремительной, что Тави оказался отрезанным от находившихся внизу легионеров. Если он спустится вниз, то будет сражаться с канимами в одиночку, вооруженный лишь гладием.

Тави не помнил, как он вытащил меч, но пальцы у него болели – он слишком сильно сжимал рукоять, отчаянно пытаясь найти путь к спасению.

Затем по ступенькам начал подниматься каним в черных доспехах, красные глаза которого горели в темноте. Тави знал, что у него осталось несколько секунд.

Его время заканчивалось.

Глава 46

Тави некуда было бежать, негде спрятаться, и он знал, что, если он ничего не