формулу лекарства я могу попытаться найти для вас информацию и передать её через Генри. Он работает на орден, да ещё находится под личной протекцией епископа Альрейна, так что наша с ним встреча не должна вызвать никаких подозрений.

Что ж, дело пошло. По крайней мере они уже готовы торговаться и искать компромисс, вместо того, чтобы рвать друг-другу глотки. Так, глядишь, мы всё-таки и придём хоть к какому-то взаимопониманию.

— Как я уже сказал, ты не получишь ничего! — отрезал Альберт, — Знание ничего нам не даст. Оно не вернёт нам будущее, и не отнимет у ордена это страшное оружие.

— И что ты предлагаешь? Стереть их с лица земли вместе со столицей? — в голосе Сюзанны промелькнула смешанная с ехидством злость, — А о горожанах ты не подумал? Среди них есть невинные люди. Есть даже те, кто помогал нам, как мог.

— Подавляющее большинство из них виновны, — покачал головой маг, — Они радостно орали и улюлюкали когда Брентона и других тащили на костры. Они доносили на своих соседей, якобы уличив их в сочувствии к нам. Они, словно стая диких шакалов кидались даже на тех, кто им когда-то помогал. Да, среди них есть и хорошие люди. Вот только их число можно пересчитать по пальцам. И к сожалению они станут необходимой жертвой во имя нашего будущего, — колдун на мгновение замолчал. Опёрся руками на стол и тоже попытался перевести дух. Несколько мгновений мы слышали лишь шумное втягивание воздуха ртом и хрип его лёгких. Затем Альберт заговорил опять, — Да, Сворм меня сожри. Если это позволит уничтожить орден раз и навсегда, то я готов принести в жертву и всю столицу и нас вместе с ней.

— И заодно весь оставшийся мир, — ехидно заметила Айлин, — Вы вообще в курсе, что ваша чума начала мутировать без вас? Что она уже перекинулась на крыс, которые и заразили всю экспедицию храмовников? Что крысы эти рано или поздно вырвутся на поверхность, или чего хуже — болезнь научится перемещаться с птицами? О каком будущем вы говорите? В котором всё человечество превратится в безумных кровожадных уродов, ведомых лишь голодом?

— Это… — Сюзанна казалась потрясённой. В её голосе слышались лёгкие истерические нотки, — Это невозможно. Так не должно было произойти. Если только не… — она перевела взгляд на Альберта. Колдун же выглядел абсолютно спокойным. Похоже, для него эта информация не стала новостью.

— Ты что натворил… — с трудом выдавила из себя Сюзанна. Колдунья всё ещё пыталась осознать услышанное, — Ты же просто всех…

— Я сделал, то, что должен был, Сюзанна, — холодно ответил Альберт, — Только истребив орден, мы можем…

Внезапно мир перед глазами помутнел. В ушах зашумело. Чья-то чужая воля подняла меня из-за стола. Заставила обойти его на негнущихся ногах. Схватить мага за шиворот и, словно тряпичную куклу поволочь к клеткам, расположившимся в дальнем углу помещения. Колдун сопротивлялся. Пытался швыряться в меня какими-то заклинаниями, но они просто не работали. Огненные шары, молнии, ментальные удары и бог знает, что ещё, просто рассыпались. Растворялись в воздухе, стоило им коснуться моей ауры.

Я дотащил его до крайней клетки, где лежал труп крикуна. Присел на корточки, схватив вырывающегося колдуна за руку. Дотронулся до сухой, растрескавшейся кожи чудовища. Из ладони к безжизненной пустоте протянулись тонкие энергетические нити. Вторая же рука намертво связала мой контур с контуром брыкающегося мага. Губы сами собой прошептали нужные слова: «Кай-тор».

Безжизненная пустота расступилась, пропуская меня внутрь. Но за этой завесой была только боль. Чудовищная боль, которая, словно разлитый по венам расплавленный свинец, жгла всё тело. Жгла заставляя остатки разрозненного пульсировать, отползать, забиваясь в самые дальние уголки черепа. Тело же бежало. Бежало, гонимое неутолимым голодом. Оно хотело рвать мясо, пить тёплую кровь, делать всё, что угодно лишь бы хоть на время унять это обжигающе-болезненное чувство. Остатки сознания продолжали пульсировать. Пульсировать от ужаса. От осознания того, во что я превратился. Сознание периодически дёргалось. Пыталось вырваться. Взять контроль над телом. Но каждый раз отступало назад, не в силах выдержать острой боли, разрывающей всё тело. Воспоминания путались. Я куда-то бежал. Затем чувствовал горячую кровь на губах. Тело радовалось, впитывало её губами, языком, нёбом. Сознание билось в ужасе. Билось, но не могло ничего сделать. Ноздри вдыхают порыв свежего солёного ветра. В ушах стоят отчаянные крики людей. Визг какой-то женщины. Совсем рядом. Пальцы, превратившиеся в длинные, костяные наросты рвут ткань, вспарывают кожу под ней. Руки обагряются кровью. Вкус крови во рту. Зубы вгрызаются в мясо. Снова отчаянный крик. Тело куда-то бежит. Когти стучат по каменным плитам пола. Их стук отражается от стен подземелья, бьёт по ушам формируя в голове смутные образы перекрытий и коридоров. Сознание не пульсирует. Замерло в глубине хищного существа, больше не в силах сопротивляться его инстинктам. Оно жаждет только одного. Смерти.

Когти стучат по ступенькам. Слышен лязг доставаемого из ножен клинка. Чей-то отчаянный крик. «Назад, быстро!» Пасть раскрывается в предвкушении. Из глотки вырывается рёв. Я прыгаю на звук, стараясь расставить когти как можно шире. Зацепить, вгрызться, порвать. Но когти вспарывают лишь воздух. Спину обжигает боль. Кожа лопается. По боку течёт что-то липкое. Тело падает на камни, начиная судорожно бить по ним лапами. Остатки сознания ликуют. Сейчас! Сейчас придёт избавление! Сейчас кончится весь это кошмар. Тело вскакивает на лапы. Чуть пошатывается. Ползёт туда, где о ступеньки шуршит ткань и скрипит кожа.

«Эй, хуепутало! На меня смотреть!» — голос доносится откуда то сзади.

Тело на секунду замирает. Прислушивается. Затем поворачивается и прыгает. Когти скрежещут по металлу. Грудь обжигает резкая, нестерпимая боль. Из глотки само собой вырывается шипение. Пасть открыта в жутком оскале. Тело поворачивается туда, где должен быть враг. Замирает на секунду, прислушиваясь. Кожа вновь шуршит и скрипит о каменные ступени. Спереди, но как будто чуть в стороне. Задние лапы напрягаются. Готовы к прыжку.

«Эй говно, сюда иди!» — окрик доносится с другой стороны. Прыгаю. Когти скребут о кольчугу. Впереди слышен шорох осыпающихся камушком. Тело прыгает вновь. Над ухом что-то свистит. Металл бьётся о камень где-то позади меня. Попадаю.

Враг падает на ступеньки. Клинок звенит по камням. В когтях остаются клоки чего-то вязкого. Невкусного. Не плоти. Одежда шуршит прямо передо мной. Собираюсь вгрызться. Ухватить зубами, удавить.

«Сюда смотри!» — крик доносится со спины.

Тело на мгновение замирает. Внезапно левую заднюю