Он наклоняется вперед, его глаза темнеют, когда он наблюдает за мной, как за добычей, которой он хочет меня видеть, и мой пульс учащается от возбуждения. Низкое рычание, исходящее от него, подстегивает меня ровно настолько, чтобы подтолкнуть его еще немного, зная, какой веселой будет награда. Я поворачиваю ручку, чтобы убедиться, что смогу убежать до того, как он встанет со стула, затем подмигиваю ему.

— Готов или нет, держу пари, ты меня не догонишь.

Я потратила весь день на то, чтобы меня натирали воском, выщипывали брови, красили волосы, стригли, укладывали, делали макияж и подбирали платье и туфли. В данный момент мы находимся в лимузине перед каким-то огромным, но потрясающим историческим зданием, ожидая своей очереди выйти из машины и попасть на гала-концерт. Последние пять минут у меня сводит живот, несмотря на хорошее настроение парней и общую расслабленную атмосферу в машине.

Хуже всего то, что я не могу понять, почему мне так не по себе, кроме ощущения надвигающейся гибели. Спасибо тебе, мой прекрасный, катастрофизирующий мозг, за то, что ты превратил веселую ночь в буквальный конец света. Я почти уверена, что мне удалось подавить большинство внешних признаков того, что я чувствую, потому что ребята по-прежнему ведут себя нормально, и я благодарна им за это, потому что я поклялась загнать это чувство в угол, прежде чем выйду из машины. Я отказываюсь быть причиной того, что их хорошее настроение будет испорчено или наш вечер испорчен. Хотя я уже знаю, что они не стали бы винить меня за это, я бы побила себя за это, а потом, вероятно, почувствовала бы себя еще хуже, потому что они были так добры ко мне.

Я смотрю в окно, делая несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, и когда мы доходим до красной ковровой дорожки, ведущей вверх по ступенькам, кто-то подходит к двери. Прежде чем они хотя бы дотрагиваются до ручки, меня тянут обратно к Мейеру, а Рори сползает с сиденья сбоку лимузина, так что он один оказывается у открывающейся двери.

— Безопасность превыше всего, Котенок.

Прислоняясь к нему спиной, я закатываю глаза.

— Совершенно уверена, что парень, открывающий дверь, не попытается сбежать со мной.

— Я не думаю, что ты видела себя в этом платье. Особенно с твоими волосами, вот так заколотыми сзади. Поверь мне, мы чуть не пропустили сегодняшний вечер совсем. — От его шепота мне на ухо по спине пробегает дрожь.

— Давай, ловкач, пора идти, — дразнит Хантер, выходя вслед за Рори из машины. Он ждет, предлагая мне руку, за что я благодарна, потому что, несмотря на то, что последние несколько дней практиковалась ходить на этих каблуках, чтобы примерить их, я все еще не чувствую себя в них элегантным и грациозным существом.

Мейер выходит следом за мной, обнимая меня за талию, в то время как Хантер продолжает держать меня за руку, а Рори стоит впереди, как будто охраняет меня. Срабатывают вспышки фотоаппаратов, когда парни ведут меня вверх по лестнице. Момент за гранью сюрреализма. Я не понимаю, почему здесь собрались СМИ, но, полагаю, Мейер сказал, что это был политический сбор средств, так что, вероятно, в этом есть смысл.

За исключением того, что если бы они сфотографировали меня и действительно запечатлели мое лицо несмотря на то, что Рори был передо мной, Трент мог бы найти меня. Меня охватывает паника, кажется, впервые за целую вечность, и я спотыкаюсь. Мейер и Хантер поддерживают меня прямо, но я не могу унять дрожь в ногах.

Мы заходим внутрь, и они тут же отводят меня в сторону.

— Ты в порядке, Куинн, — мягко говорит Рори, поглаживая меня по щеке, в то время как Мейер обнимает меня сзади, а Хантер продолжает держать меня за руку. — Твоя фотография не попадет ни на одну камеру, если им удастся тебя заполучить. У нас уже все готово. Он тебя не найдет. Даже если бы он это сделал, мы бы разобрались с этим до того, как он доберется до тебя. Томми следит за ним и будет держать нас в курсе.

Мое сердце колотится о ребра, и, хотя его слова кажутся моему мозгу логичными, мое сердце, кажется, не хочет воспринимать их прямо сейчас. Я делаю еще несколько вдохов, пока они окружают меня, и паника начинает отступать.

— Прости, — бормочу я, глядя в землю, когда наконец могу говорить.

— Тебе не нужно извиняться, Ангел, — твердо говорит Хантер. — Он облажался с тобой, и потребуется больше, чем несколько месяцев терапии, чтобы справиться с этим.

— Но Рори прав, — шепчет Мейер мне на ухо. — Даже если бы он нашел тебя, мы бы с этим справились. Тебе не нужно бояться. Больше нет. Мы никому не позволим причинить тебе боль.

Я делаю глубокий вдох и задерживаю его на счет "три", прежде чем отпустить, повторяя это несколько раз, прежде чем, наконец, снова взять себя в руки, даже если я все еще чувствую легкую дрожь.

— Спасибо тебе, и я знаю, ты говоришь, что мне не нужно извиняться, но я все еще извиняюсь. Предполагалось, что это будет веселый вечер, а я взбесилась и испортила все еще до того, как мы переступили порог.

— Ты ничего не испортила, Котенок. Мы должны были предупредить тебя о средствах массовой информации. Прости, — говорит Мейер, сжимая мою талию. — Поверь мне, когда ты прижимаешься ко мне, это совсем не трудно.

Хантер смеется, а Рори качает головой, в то время как я закатываю глаза.

— Я даже не знаю, что на это сказать.

— Ты хочешь вернуться домой? — спрашивает он, и я знаю, что если я скажу "да", мы все заберемся обратно в машину, и они больше ни слова не скажут о той ночи и никогда не заставят меня чувствовать себя виноватой из-за того, что я не осталась, но я не потратила весь день на то, чтобы быть на волосок от смерти, чтобы вернуться домой при первом же препятствии. Особенно когда они так уверены, что я здесь в безопасности.

— Нет, — решительно отвечаю я. — Ты сказал, что Томми следит