— Всем лежать мордой вниз! Работает омон! — во дворе и с другой стороны здания уже слышался звон железа, ругань и стоны. Здесь же внутри находилась верхушка местного криминалитета и сам «крестный отец».

Метательный нож просвистел мимо лица, я отшагнул в сторону, вперед выдвинулся щит Оди, в который сразу воткнулось еще парочка ножей, три арбалетных стрелы и даже копье. Так, будем считать, что метательное оружие закончилось.

— Гвардия! Мочи всех!

Помещение было чем-то среднем между кабаком и притоном. Передо мной на лавку вскочил мужик с топором, бью по ножке, лавка качается, и мужик падает на меня, шаг в сторону, он втыкается между мной и Липпом, и его сразу вытягивают из помещения гвардейцы. Два охломона очень активно машут передо мной мечами, отбиваю один из них ударом снизу, сразу ставлю блок, чужая железяка скользит по моему мечу, дергаю его левой рукой мимо себя в сторону своих дружинников, которые вливаются в выбитые двери. Второй снова взмахивает мечом, зря, долго, а вот так навершием в зубы и дальше лезвием туда же... Куда же ты? Упал? А ты? С двумя мечами? Так ими же надо уметь управляться... Вправо, влево, а брюхо кто защищать будет? То-то же...

В центре зала лестница уходит на второй этаж, с нее вниз сыпятся еще люди, и злые такие... и даже в броне... Ух, амбал такой, нет твой удар я ловить не буду, в сторону, а вот Оди, пожалуйста, чего-то ты поскучнел, здоровяк, конечно, это не купцов гонять в порту, следующий... оп... оп... фехтуешь неплохо, а если на силу... вот так... голыми руками-то больно удары принимать, ручки-то сушит, а вот так... сверху, сверху, а в бок... не успел... спекся...

— Командир, на крышу уходят!

— Арбалетчики!

Чего-то много их, лезут со всех комнатушек, надо не забывать, что мы профессиональные военные:

— В строй! Щиты поднять!

Вот так-то лучше, хоть и тесно, но работать можно. Выдавили всех к лестнице, сзади вверх полетели стрелы, разбойники начали прятаться в комнаты.

— Оди! Дверь! — раз, чего у них так тесно тут, двое выставили длинные ножи, гвардейцы разберутся, иду дальше, а вот и главная зала, окно распахнуто, лесенка на крыши...

— Липп! Куда ушли?

— Здесь, командир, вон на крыше, лезут обратно.

— Принимаем!

Четверо крепких мужиков нырнули с крыши в соседнюю комнату, трое прикрывали четвертого.

— Кто вы такие? Вы знаете на кого напали? — старший решил еще и пригрозить.

— На кого же?

— Я Капи!

— А я Корт!

— А, молодой герцог, нужно было догадаться... Раз уж лаги не смогли... Но это земля герцога Лароды, по какому праву вы здесь хозяйничаете?

— По согласию с герцогом, а вы по какому праву здесь хозяйничаете?

— Нам поручил здесь руководство казначей герцога граф Сор.

— Он давно мертв.

— Неужели? — по насмешливому голосу Капи было понятно, что это ему известно. — Так давайте договоримся, молодой герцог.

— О чем?

— Я по-прежнему руковожу здесь всем, вам беспошлинная торговля...

— Ух, ты... как же мне все надоело... еще и торгуются... лаги не смогли... знал, значит... или сам нанял с чьей-то подачи... Липп! Оди! Луц!

— Мы здесь, командир...

— Зачистить всех под «ноль» ...

Меня трясло, я не мог больше смотреть на всю эту кровь, отрубленные конечности, стонущих людей. Порт Тора стал последней каплей моих годовых приключений. Как можно руководить людьми, если огромное большинство понимает только силу, только угрозу усечения головы, только... хотя может это я опять себя нагнетаю. Слишком много хочу... слишком много требую... Нарисовал у себя в голове идеальное феодальное государство, пастораль, идиллию, пастушки там, коровки на лугу, все сыты, все довольны, все чистые и причесанные, разговаривают стихами, пьют воду... с клюквой, подтираются мягкой бумагой... А тут вообще не... это самое... И бедность и голод, и болезни, и мрут все, и...

Стоп, разнюнился тут... Они жили и живут, а ты «нарисовался» такой правильный... а вот не было бы тебя... может барон Сан был бы лучшим ... нет... точно, нет... А это значит, что нужно «наступить на горло своей песне»... и что-то делать...

— Мы тупеем на этой войне, господа...

— Что, ваша светлость?

Да, ничего. Это я себе, только себе.

— Ваша светлость, а кто такой «Омон»? А-то бойцы спрашивают...

— Омон? Граф такой был, боролся с разбойниками и прочими... вот, как заходил к ним в берлогу, так сразу это и орал, а кто не ложился, то...

— Понял, ваша светлость. А в какой это стране?

— В стране развитого феодализма... уже не помню, Липп...

Ничего не помню... все уходит, как в песок... не могу больше...

Глава 47

Страда.

«В закрома родины засыпано... и намолочено...»

Диктор Подухскского телевидения.