не шла; Бисмарк остался на своем посту. Канцлер всячески демонстрировал лояльность новому монарху, а с императрицей Викторией — одной из своих главных противниц при дворе — общался, по собственному признанию, «как влюбленный старик»[763].

Политический Берлин замер в ожидании смерти Фридриха III. Его старший сын, кронпринц Вильгельм, буквально сгорал от нетерпения, как и окружавшие его представители нового поколения, уверенные, что их час настал. В отличие от отца, Вильгельм не демонстрировал ни малейших либеральных наклонностей; он восхищался старой прусской традицией, окружал себя молодыми офицерами и мечтал стать самодержцем. Бисмарк достаточно рано, уже в 1882 году, высказал весьма точное суждение о юном принце: «Когда этот придет к власти, все изменится, он будет править сам, он энергичен и решителен, совсем не для советчиков из парламента, в чистом виде гвардейский офицер»[764]. В середине 1880-х годов «железный канцлер» постарался установить с принцем Вильгельмом надежный контакт, направлял ему меморандумы о состоянии внутренней и внешней политики, активно содействовал его отправке с важной дипломатической миссией в Петербург в 1886 году, познакомил с работой ведомства иностранных дел. Важным рычагом влияния стал Герберт фон Бисмарк, входивший в число ближайших друзей принца. «Железный канцлер» надеялся, по всей видимости, что тесное сотрудничество династии Гогенцоллернов с родом Бисмарков продолжится и после его смерти.

Принц Вильгельм относился к старому канцлеру с уважением и почтением, однако воспринимал его скорее как седого ветерана, все подвиги которого уже принадлежат прошлому. Еще более ярко выраженные антибисмарковские настроения существовали в окружении принца. Ключевую роль здесь играл граф фон Вальдерзее, принадлежавший к числу наиболее заклятых и опасных противников Бисмарка. Генералу удалось привязать к себе принца Вильгельма эмоционально и оказывать на него настолько большое влияние, что Джон Рёль метко называл Вальдерзее «эрзац-отцом» будущего императора[765]. Герберт ничего не смог с этим поделать и постепенно отдалялся от принца.

Фридрих III скончался 15 июня 1888 года; кронпринц Вильгельм вступил на престол. Начиналась пора больших перемен, в том числе кадровых перестановок. Смена поколений, которую откладывали уже неприлично долго, стала происходить с огромной скоростью. В августе с облегчением ушел на покой Мольтке; его место во главе прусского Генерального штаба занял Вальдерзее. Шеф Военного кабинета короля генерал кавалерии Эмиль фон Альбедилль был назначен командиром корпуса, ушел в отставку глава Тайного гражданского кабинета Карл фон Вильмовски. Целое поколение пожилых генералов и чиновников уходило со сцены, уступая место молодежи из окружения Вильгельма II. Однако Бисмарк считал, что его этот процесс не затронет.

Конфликт между Бисмарком и Вильгельмом II часто рисуется во вполне однозначном ключе: безмозглый юнец прогнал гениального государственного деятеля, потому что хотел сам порулить империей. Из-за этой глупости в Германии — особенно в ее внешней политике — все пошло наперекосяк и закончилось грандиозным крахом 1918 года. Эту картину начал рисовать еще Бисмарк, и ее убедительность росла вместе с его популярностью в последние годы жизни и после смерти, а также по мере разочарования германского общества в новом императоре. Гибель империи, казалось, окончательно подтвердила правильность такой трактовки событий.

Разумеется, во всем этом есть зерно истины. Вильгельм II действительно хотел править сам, не оглядываясь ни на кого и не прислушиваясь к авторитетным советам. «Полгода я потерплю старика, а потом буду править сам», — заявил он в кругу своих приближенных вскоре после вступления на трон[766]. Новый император обладал множеством недостатков. Получив при рождении травму — его левая рука была короче правой и практически парализована, — он уже в детстве отличался весьма беспокойным нравом и неспособностью держать свои эмоции под контролем. Не слишком удачное материнское воспитание довершило дело. Неглупый и одаренный, Вильгельм страдал от болезненного честолюбия и желания находиться в центре внимания. К упорной и целенаправленной работе он был неспособен, зато придерживался весьма высокого мнения о своих талантах, в чем его всячески укрепляли окружавшие его льстецы. Он считал себя способным разобраться во всем, вмешивался во все и ничего не доводил до конца. Он часто бросался из крайности в крайность, не терпел возражений, действовал импульсивно и необдуманно. В конце 1887 года, когда смертельная болезнь Фридриха Вильгельма стала очевидной, Бисмарк весьма негативно отозвался о перспективе вступления молодого принца на престол, назвав его «горячей головой, не умеющим молчать, слушающим льстецов и способным вовлечь Германию в войну, не подозревая и не желая того»[767]. Канцлеру пришлось даже осаживать Вильгельма, еще до смерти деда приславшего ему черновик своего будущего тронного послания к немецким князьям; Бисмарк посоветовал немедленно сжечь документ, способный вызвать громадный скандал[768].

Тем не менее в последовавшем конфликте был виноват не только Вильгельм II, но и сам Бисмарк. Более того, отставку последнего можно назвать весьма рациональным решением молодого монарха, а многое из того, что относят к числу ее негативных последствий, являлось на самом деле результатом деятельности «железного канцлера». По мнению некоторых исследователей, эта отставка и вовсе спасла империю от серьезного кризиса[769].

К концу 1880-х годов Бисмарк, похоже, окончательно уверился в собственной непогрешимости и все чаще допускал ошибки. Он по-прежнему много времени проводил в поместьях, пуская дела в Берлине на самотек — в то время как его противники развернули бурную деятельность. С конца мая 1889-го до конца января 1890 года онснеболь-шими перерывами находился во Фридрихсру, лишь изредка появляясь в Берлине. Канцлер был спокоен и хвастался в марте 1889 года, что молодой император во всем слушается его[770]. На практике это приводило к тому, что его влияние на Вильгельма II неуклонно падало. На первых порах, однако, молодой император нуждался в поддержке Бисмарка, который остался на своем посту, однако каждая неудача «железного канцлера» приближала момент расставания.

А неудач хватало. Осенью 1888 года были опубликованы отрывки из дневников покойного Фридриха III, касавшиеся событий Франко-германской войны. Бисмарк, который представал в этих текстах не с самой лучшей стороны, громогласно заявил, что речь идет о фальшивке, и возбудил судебный процесс против профессора Фридриха Генриха Геффкена, организовавшего публикацию. Геффкен вскоре был оправдан, и скандал нанес существенный ущерб авторитету «железного канцлера», в том числе в глазах монарха.

Самого Бисмарка это нисколько не смущало. Побывавший в Берлине в январе 1889 года Швейниц был поражен: «Самоуверенное и жизнерадостное высокомерие, жестокая бесцеремонность и осторожная хитрость — качества, которые князь объединяет в своем характере, — редко столь явно представали перед моими очами, как это случилось сегодня. Атака на сэра Роберта Морье, предпринятая негодным оружием, не только не привела к падению посла, но и сделала оного популярным в России,