В Ростове накрыли крупную партию комбинированной дури — там мефедрон, там альфа, кокаин и МДМА.

Крыса среди ментов, через налаженный канал связи, сообщила, что это секретная операция ОБН, подробности которой вскрылись только по факту завершения. В погонах уже сверлятся отверстия под новые звёзды, кто-то уже пишет речь об успешной борьбе наркотрафиком, а у Павла забот полон рот.

Ему приказали обрубать все связи с ростовской поставкой, потому что организаторы не знают, кого именно взяли.

Первым делом Бродский удалил все аккаунты, через которые работал с участниками этого трансфера, заморозил все офферы, косвенно связанные с ним. А как только он удостоверился, что через взятых за задницу участников трансфера не выйти даже на его фейковые аккаунты в «Телеграм», он начал «перетасовку складов».

Точно не связанные с поставкой перевозчики и складмэны в Ростовской области начали перевозить свои веса на резервные склады, о которых точно не знают потенциально схваченные перевозчики.

Взяли одну машину с 15 килограммами разной дури.

«Может, это перевозчика давно пасли», — предположил Бродский, отправляющий команду перевезти три кило мефа на резервный склад. — «Бля, а если подумают на меня⁈»

Эта мысль его напугала. Есть и более надёжные способы, как избавиться от неугодного. Спортики — это примитив. А есть ведь настоящие киллеры, недешёвые, но срабатывающие почти безотказно. И если его закажут…

Первым порывом было собрать вещи и смываться из страны, но затем пошёл конструктив: правда ведь за ним, он никого не сливал и действовал по протоколам. Если его и грохнут, то очень зря, ведь он ни при чём.

*16 июня 2019 года, г. Санкт-Петербург, квартира Павла*

Двое суток Бродский работал, курил соли и иногда перезванивался с Анной.

Ситуация с накрытием крупной партии никак не прояснялась — во всяком случае, ему не говорили об этом вообще ничего. Он просто обслуживал другие регионы, а по Ростовской области была полная тишина.

Точнее, в СМИ было шумно — захват особо крупной партии подавался по телевизору как безоговорочный триумф правоохранительных сил, раз и навсегда положивший конец наркотрафику. Увы, но они взяли лишь 0,01% от оборота одного наркошопа. Это пусть и неприятно, но вообще не смертельно и ни на что не влияет.

«Бля, пиздец, нахуй», — подумал Павел, волевым усилием заставивший себя положить пипетку на стол. — «Пятнадцать кэгэ веса… Это ебейшие бабки — дороже, чем вся моя жизнь».

Он боялся, что обвинят его. Примерная стоимость поставки — 900 000 долларов. Это очень дорого. Он видел дела некоторых людей, которые очень легко пойдут на убийство человека за 100 000 рублей, а тут 900 000 долларов…

Этот страх не покидал его все прошедшие двое суток, что усугублялось солью, которую он вдыхал в свои лёгкие. Несколько раз он был в шаге от панического бегства из страны.

Но больше всего его напрягало то, что двое суток — тишина по теме Ростова. Он утешал себя тем, что если ему позволяют продолжать работу по остальным направлениям, то выходит, что ему всё ещё доверяют. Хотя он допускал, что он под подозрением и сейчас его просто держат на прицеле.

Тренькнул «рабочий» телефон.

«Здравствуй», — написал ему организатор. — «Ты хорошо отработал с Ростовом — руководство хвалит тебя и говорит, что ты большой молодец».

Бродскому показалось, что это какой-то скрытый сарказм.

«Здравствуйте», — написал он. — «Правда?»

«Конечно», — ответил на это организатор. — «Мы потеряли всего лишь одну партию груза, а также лишь одного перевозчика — сообщается, что перевозчик запел и сдал все склады, которые посещал когда-либо. А потом выяснилось, что ты проявил инициативу и вывез всё на резервные склады. Это был смелый и своевременный ход. Мы могли потерять очень много — химиков, лаборатории, прекурсоры. Ты сам всё понимаешь».

«Понимаю», — написал Павел.

И он всё прекрасно понимал: организованный им переезд складов, как он понял только сейчас, был блестящим решением, которое он принял поддавшись паранойе.

На склады приезжают перевозчики из лабораторий, через которых можно очень легко выйти на сами лаборатории, а там химики, прекурсоры, сведения о других складах — ОБН могла бы накрыть значительную часть сети, не прими Павел быстрое и правильное решение.

В душе он аплодировал ОБН за попытку — это было почти красиво.

«Руководство считает, что нам нужны именно такие люди», — написал организатор. — «И от его лица я премирую тебя 30 тысячами долларов».

«Но это ведь был факап», — написал Павел, не подумав перед этим.

«Это был именно что факап, благодаря тебе не переросший во что-то более масштабное», — написал организатор. — «Такие факапы — это дерьмо, которое случается. И они заложены в стоимость товара, как кражи заложены в стоимость товаров в супермаркетах».

«А-а-а, я всё понял», — ответил на это Бродский. — «Спасибо за премию — буду и дальше стараться».

«Продолжай в том же духе, и я обещаю тебе, что тебя ждёт очень большое будущее», — напутствовал его организатор.

А Павел в этом даже не сомневался.

*9 августа 2019 года, Нидерланды, г. Амстердам*

Павел сидел в кофейне и с большим аппетитом поедал «заряженные» кексы.

Руководство, за беспримерное трудолюбие и изобретательность в работе, наградило его двумя неделями отпуска. Вот он и решил, что лучше будет не лежать тюленем на диване, чем он занимается в обычной жизни, а съездить в круиз по странам Европы, на лайнере.

По работе у него всё отлично — система налажена и он поддерживает её даже в отпуске, потому что всегда онлайн.

Факапы случаются, но у него на каждый факап есть контрмеры, сильно снижающие ущерб.

«О, походу, начинается…» — почувствовал Павел что-то.

Но это оказались газы.

«Ложная тревога», — подумал Бродский.

Даже если описанного эффекта не будет, он всё равно останется довольным — кексы вкусные.

Перед этим он «заправился» местным кокаином, а также серьёзно подумал над метадоном, но не рискнул. Он же не конченый нарк и колоться не собирается…

— Хей! — позвал он официанта. — Фритин экземплярс тис тинг… э-э-э… о! капкейк! Плиз.

— Of course, — улыбнулся негр с дредами и в вязаной ямайской шапке радужных цветов. — Ten minutes.

— Тэнк ю вери мач! — улыбнулся ему Павел.

Спустя некоторое время он начал чувствовать приход — крыло его несколько иначе, чем от прямого курения марихуаны. Да и не марихуана в этих кексах, а гашиш. Это другое и эффект,