— А во сколько он у тебя прояснился? — нежно касаясь моих губ, спрашивает муж.

— Перед сном. А что? — Звук рвущийся ткани. Ну все, порвал юбку! Если бы я раньше волновалась или возмущалась по этому поводу, то после вчерашнего просмотра роликов, я восприняла это спокойно. Ведь мой мужчина непросто якобы варвар, он такой и есть. Хочет рвать вещи, пусть, ему это нужно, темперамент у него такой, хлебом не корми, дай завоевать.

— Ну и как тебе видео? — ошарашил меня вопросом. — Врать бесполезно, у меня программка в ноутбуке установлена, где вся история просмотров, поминутно. Я вчера перед сном, обнаружил пропажу, а утром, когда Ян вернулся, проверил, что он тебе показывал. — Вот я и спрашиваю, как тебе фильмец?

— Да я только несколько маленьких кусочков посмотрела…

— Люда, поминутно, и какой кусочек ты смотрела — знаю.

Я даже забыла, что недавно рыдала в три ручья. Вот это я понимаю залет!

— Поешь классно, очень понравилось, посмеялась над вашими тренировками. А на соревнованиях, ты вообще огонь! В такого не влюбиться невозможно.

— Люда, я спрашивал о совсем другом кино… — смотрит так пристально, даже мороз до костей пробирает.

— А что ты хочешь от меня услышать? Что я в шоке? Нет, это твоя работа. От этого мне вчера было еще хуже: мне бы стать твоей тихой гаванью, а я стала эпицентром нервотрепки.

— Ошибаешься… — выдохнул он мне в губы, и тут же накрыл их, врываясь, горячим языком в мой рот.

Голова пошла кругом, в его поцелуе не было нежности, он был сравни сокращающему на своем пути торнадо. Мы никогда с таким отчаяньем не целовались! Казалось, что сейчас воздух воспламенится, и мы сгорим в пламени нашей же страсти. Я даже не поняла, как оказалась на комоде, Глеб оторвался от моих губ.

— Прости красивая, прелюдий не будет, да и не нужны они тебе сейчас, — я только охнула, от его вероломного вторжения, и низ живота принизила судорога. А он вновь впился в мои губы, и начал двигаться, мощно вызывая в теле сладкую дрожь.

Это было именно то, что мне сейчас нужно, удовольствие на грани боли. Почувствовать его рядом, в себя, стать с мужем одним целом. С каждым его движением боль, что мучила меня, сгорала, опадая пеплом. И когда мы достигли кульминации, я уткнулась лбом в его плечо, и мне стало хорошо и спокойно. Глеб приобнял меня, и принялся гладить по спине, словно успокаивая.

— Тебе не нужно быть тихой и ломать себя, чтобы мне угодить. — услышала его тихий голос. — Я отстранилась, и непонимающе, посмотрела в глаза мужу. Он убрал свисающую прядь с моего лица, за ухо и с полуулыбкой на губах, продолжил: — Это будет уже не моя валькирия, а фальшивка. Ты говорила, что ты стала эмоциональная, да. Но, вот в чем прелесть, это настоящие чувства. Твои эмоции идут от сердца, они не плод меркантильности, для достижения цели. Будь собой, а с остальным мы справимся. Да и я, знаешь, тоже не ангел, со мной жить, охренеть какое терпение нужно. А терки у нас с тобой, из-за того, что все быстро закрутилось, мы толком друг друга не знали, вот и наломали дров.

— Ты говоришь во множественном числе?

— А я с себя ответственность не снимаю. Более того, тут моей вины больше, я старше тебя, и должен был предугадать такое развитие событий. Ты даже не представляла, что значит жить с таким, как я. А на любви долго не протянешь, она гаснет со временем, от взаимных упреков, обид, быта и недомолвок. У меня много было примеров, и я наблюдал, как все это происходило. Женщины, думают, что жена офицера — это круто, но столкнувшись с реальностью, понимали, что титанический труд. И они, попросту не готовы: постоянно ждать, переживать, часто одним детьми заниматься, пока муж в командировке. А иногда просто нужно промолчать и недоставать своей трепотней, когда мужик с ног валится. Лично я не хотел иметь семью, и из-за этого тоже. Пока не встретил тебя. Увидел, и у меня к чертям перегорели все предохранители. Я был ослеплен чувствами к тебе, вот и упустил некоторые важные моменты. Я же хотел вначале разгрести свои дела, и уже потом отношения строить. Но, ревность, не дала здраво поступить. Тогда у меня было только одно желание: забрать свою добычу, и спрятать от всех в пещерку.

— Тихо… — прикладываю палец к его губам. — Я понимаю тебя, сама из-за ревности, чуть дров не наломала. Только ты боролся за наше счастье, я же его чуть не разрушила. Скажи, ты, правда, меня отпустил, если бы я выбрала первый вариант? — Муж нахмурился.

— Я верил в тебя, в твои чувства, поэтому на девяносто девять процент был уверен, что выберешь третий. Но, если бы я чувствовал, что ты ко мне ничего не испытываешь, отпустил, так как удерживать в этом случае, сравни убийству.

— Но, один процент, все-таки был недоверия.

— Скорее, он касался эмоциональной составляющей. Женщины в этом случае, не руководствуются разумом, действуют не обдуманно, а потом сожалеют. Но, я бы что-нибудь придумал, если вдруг это случилось.

— Мне было плохо без тебя…

— Поверь, мне не легче, я переживал за тебя, даже было желание приехать.

— Гордость не дала? — в ответ муж только фыркнул и подхватил меня на руки, направился в ванную комнату.

— Гордость, это достоинство для ослов. Я же предпочитаю самоуважение. И если бы тебе стало плохо, поверь, я приехал. Но… — поставил он меня в ванную, — тебе нужно было побыть одной, и принять самой решение, хочешь ты быть именно со мной или нет. Ладно, приводи себя в порядок, а я пока сделаю распоряжение по работе. Нам нужно поговорить, да и оставлять тебя в таком состоянии не хочу. — Он только направился к выходу, я его остановила окрикнув:

— Глеб! — муж обернулся и вопросительно посмотрел, — Что ты сделаешь Яну?

— Еще не решил, премировать или уши надрать. Но то, что он пробежится семь километров с рюкзачком, это точно. Как раз вчера Горыныч с отпуска вернулся…

— Опять поправился? — не сдержав смешок, спрашиваю.

— Сто процентов, он к маме в деревню ездил. Поэтому я вчера его дал в качестве рюкзака, особо провинившемуся. — Развернулся и направился к выходу, ворча, — Отдыхать они вздумали, на базе, еще и с коньячком… Два ящика, упиться можно!

Я привела себя в порядок, и переодевшись в шортики с маечкой, направилась в кухню, там муж уже разогрел обед. Увидев меня, он остановился и медленно прошелся потемневшим взглядом по моему телу.

— Ох, Люда с огнем играешь… — покачал он головой, и тяжко вздохнул.

— Так ведь только что все было. — Намекнула, про наше бурное примирение. Он подошел ко мне, и приобняв за талию, притянул к себе. Ой, у него опять боец стоит по стойке смирно.

— Красивая, была бы моя воля, сутками тебя с постели не выпускал. Чувствую себя сексуально-озабоченным маньяком. Как только немного все успокоится, рванем куда-нибудь на недельки две, оторвемся. Хочешь на море?

— Нет, не хочу, была там недавно.