– Он не в состоянии отвечать, – едва скрывая презрение, произносит коммандер Вин.

– С чего бы? – не унимается коммандер Грей. – Он что, совсем тупой?

Взгляд чародейки пылает ярче, чем руны на её мечах.

– Лахлан, он в шоке.

– Не верь, Лахлан, – советует старый маг. – Это всё их ликанские штучки.

– Джаред Ульрих! – снова обращается к ликану коммандер Грей, и на этот раз его голос грохочет с такой силой, что мы с Джаредом одновременно вздрагиваем.

Отняв руки от лица, Джаред обводит бессмысленным взглядом комнату. Он не в силах стряхнуть с себя кошмар, в который в одночасье превратилась его жизнь.

Точно такой же взгляд был у юной шелки, которую освободили амазы, – абсолютно пустое, бессмысленное выражение лица после пережитого ужаса.

– Это он, – подтверждает член Совета магов. – Я его помню. Мы встречались, когда я бывал в их стае.

– Прекрасно, – кивает коммандер Грей и, оглядевшись, впивается в меня холодными зелёными глазами. – А где его сестра?

Изо всех сил стараясь не отвечать ему полным ярости и презрения взглядом, я киваю на дверь в комнату.

– Давай, – приказывает он мне, – приведи её к нам.

Борясь с подступившим головокружением, я осторожно иду к двери. Коммандер Грей и бородатый член Совета не двигаются с места, скрестив руки на груди, пока я с порога оглядываю комнату.

Дианы нигде нет.

Я неуверенно вхожу в комнату, сердце у меня трепещет уже где-то в горле. Коммандер Грей вместе со старым магом идут за мной по пятам.

О Древнейший! Где же Диана?

Я внимательно оглядываю комнату – ликанки нигде нет! Развернувшись к двери, я наконец вижу Диану и, не сдержавшись, вздрагиваю и отступаю на шаг.

Она неподвижно, как мёртвая, лежит на кровати Винтер, полускрытая тенью двери. И только глаза Дианы – глаза хищницы – сверкают ярче, чем когда-либо.

Её взгляд полон ненависти.

Руки Дианы ниже запястий превратились в страшное оружие – лапы с острейшими когтями, впившимися в деревянную раму кровати. Вид Дианы вселяет бесконечный ужас. Она явно сдерживается изо всех сил, чтобы не броситься на врагов и не разорвать на части.

– Вот она, – произносит сопровождающий Грея маг и показывает на Диану пальцем.

Коммандер Грей поворачивается и внимательно оглядывает Диану.

– Дикая штучка, а?

– Это дочь вождя стаи, – подтверждает маг. – Она очень похожа на отца.

Когти Дианы ещё глубже впиваются в деревянную панель, а руки постепенно покрываются жёсткой шерстью.

О нет, Диана! О Древнейший! Не надо… Их слишком много…

– Диана Ульрих, – официально обращается к ней коммандер Грей, – с настоящей минуты вы и ваш брат, Джаред Ульрих, находитесь под совместной охраной гарднерийских войск и сил ву трин. Понятно?

Ох, Диана! Пожалуйста… Прошу тебя, не убивай их. Ты погибнешь.

У меня перехватывает дыхание. Моё тело деревенеет, я не могу шевельнуться. Единственное, что мне остаётся, – ждать и молиться, пока Диана смотрит на военных, словно готовая к нападению кобра.

А потом шерсть на её руках понемногу исчезает, когти втягиваются, оставив лишь дыры на деревянной раме кровати.

Только янтарные глаза ликанки горят тем же хищным огнём.

– Я подчиняюсь вашему решению и готова сотрудничать, – отвечает Диана ледяным, совершенно незнакомым голосом, от которого пробирает мороз по коже.

– Весьма мудрое решение, Диана Ульрих, – одобрительно кивает коммандер.

– Самки ликанов более сговорчивы, нежели самцы, Лахлан, – сообщает старый маг. – Мать этой крошки была очень послушной супругой.

– Ничего удивительного, – отвечает коммандер Грей. – С женщинами всегда легче найти общий язык.

Маг скептически поджимает губы.

– А за братом я бы присмотрел получше. Самцы очень агрессивны.

– Коммандер, – обращается к Грею вошедший в комнату гарднерийский солдат, – по всей видимости, самое удобное место для содержания ликанов – эта башня. Здание стоит на отшибе. Здесь легко обеспечить нужную охрану.

– Хорошо, – соглашается Лахлан, взмахом руки отпуская солдата. – Эллорен Гарднер, вы пойдёте с нами, – холодно произносит он. – Ваша тётя давно приготовила для вас более безопасные и куда более подходящие вам комнаты.

Двое гарднерийских солдат вводят Джареда в комнату и грубо толкают его на мою кровать. Он ложится и тут же поворачивается ко всем спиной.

У самого порога я оборачиваюсь, чтобы бросить прощальный взгляд на комнату в башне.

Диана уже застыла, как изваяние, на подоконнике напротив двери – так невероятно быстро?! – и провожает горящим взглядом Лахлана Грея.

Гарднерийцы её, похоже, не замечают, разговаривая между собой в коридоре и не глядя на ликанов. На мгновение, прежде чем дверь захлопывается, мы с Дианой встречаемся взглядами.

– Камитра, повесьте на эту дверь замок, – требует коммандер Грей.

Как будто замок её удержит…

– И пусть в коридоре поставят стражу.

Как будто стража её остановит.

– Хорошо, Лахлан, – соглашается коммандер Вин. – Мы поставим здесь совместную охрану.

Мне хочется завопить от ужаса, стряхнуть навалившееся оцепенение, но я молчу.

Не издав ни звука, я следую за солдатами на улицу, где мы проходим сквозь строй гарднерийцев, верпасиан, ву трин и эльфхолленов.

К гарднерийцам и ву трин подошло подкрепление – их солдаты занимают всё поле.

Недавно прибывшие лучники эльфхоллены привели с собой семьи. Длинный поток беженцев-эльфхолленов исчезает в рядах лучников и чародеек ву трин. Мне на глаза попадается девочка с серебристыми глазами, она идёт рядом с матерью, а над их головами, как у многих эльфхолленов, летят совы. Беженцы явно хватали только самое необходимое и самое дорогое, многие натянули на себя по несколько свитеров и тёплых накидок.

Небо разрывают раскаты грома и блеск серебряных молний.

Войска разворачивают палатки, ставят шатры по всему полю – тёмные, угловатые на стороне гарднерийцев, и круглые, отмеченные рунами – у ву трин. А в середине возвышается Северная башня, где мои друзья…

Нет!

Где мои брат и сестра – пленники. С этого дня они не люди, а опасное оружие.

Пешки на поле битвы.

Я шагаю по полю за коммандером Греем, а в душе у меня растёт огромный ком горя, к глазам подступают слёзы.

Мертвы… Почти все ликаны мертвы, и все наши надежды и мечты умерли вместе с ними. Мой брат никогда не назовёт Диану супругой перед стаей ликанов. Он никогда не станет одним из них, не обретёт счастье. И Андрас никогда не станет ликаном и не найдёт свою семью.