- Я не смогла… не увидела, как ни старалась, - она грустно улыбнулась. – Я пыталась. Но… что-то стояло у меня на пути. Когда вы явились за прогнозом – чем вам заниматься весь год? – я сразу поняла, что мне мешало. Вернее, кто. Вы.

- Мастер Груви? – ахнула подслушивающая Агнешка.

- Вы своим появлением в Колледже вмешались и… все испортили.

- Извините, - не смог удержаться от сарказма. – Так получилось.

- Не держите на меня зла. Все мы – лишь инструменты в руках судьбы. Все играем свои роли… Вы играете свою. Моя – почти сыграна… а кто-то еще не вышел на сцену и не произнес свои первые слова, но ждет за кулисами сигнала. Но я… не смогла переспорить судьбу. Я видела… не то будущее, которое от меня ждали. И не стала открывать тайну. Я солгала… и попала в… Мастер Горбжещ отвел меня…

- Горбжещ? – признаться, меня это слегка удивило. Человек несколько дней не появляется на рабочем месте, его занятия ведет педагог на подмене, и при этом он спокойно расхаживает по территории и даже его кто-то видит… Видит и покрывает.

- Он… я ему обещала тоже…

- Что именно?

- Карьеру. Он мечтал сделать карьеру, - глаза Верины Кит закатились, голос стал тише, слабее. Она словно грезила наяву. – Стаж работы больше двенадцати лет… никакого продвижения… мечтал о власти… хотя бы заместителя… Мэтр Вихур на кафедре общей магии… хотел перевестись… к ведунам…а Горбжещ – на его место… Мечтал… спрашивал – когда и как… А я… не видела… Я про них ничего не видела… но лгала…

- Вы… что? – в голове начало что-то проясняться и перепутываться одновременно. Выходит, вся эта петрушка из-за того, что кто-то не так понял пророчество? Или кто-то не то предсказал – мол, да будет все, будет, только отвяжись!

- Они хотели знать… - голос прорицательницы куда-то уплывал. – Хотели надеяться… хотели чего-то ждать… хотели лжи… я им давала ложь… сладкую ложь, а они не сумели ее распознать…

- Боги, так это все из-за вас? Они вам… поверили?

- Хотели… поверили… они всегда всего хотят… исполняются только те пророчества, в которые веришь…

Она еще что-то говорила – я видел, как двигались губы – но слов уже было не разобрать. Мэтресса Кит слабела, засыпала, проваливаясь в сон или обморок.

- Что за пророчества? Верина! Что вы предрекли? – я тряханул безвольно повисшую руку, и госпожа Донна тут же коршуном вцепилась мне в плечи, оттаскивая прочь.

- Оставьте ее в покое, - прошипела женщина. – Она слишком слаба. Вы и так заставили ее слишком много говорить…Я вас выгоню.

- Не имеете права, - я вывернулся из цепких рук, вскинул ладони с растопыренными пальцами. – У меня травма. Ожоги! Вы не должны отказывать в помощи пострадавшему!

- Вам первая помощь была оказана. В госпитализации вы не нуждаетесь. И я имею полное право потребовать, чтобы вы освободили помещение, - подкрепляя слова жестами, целительница указала на дверь.

- Госп-пожа, - ворвался в наш содержательный диалог дрожащий голосок Агнешки. – Мэтресса Ким… не дышит!

- Ах, бес! – добавив еще парочку крепких словечек, которые были в ходу, наверное, у солдат, господа Донна кинулась к ней. – Все из-за вас! Это вы ее довели! Зачем разговаривали?

- Так было надо. Кроме того… - я поискал глазами знакомую фигуру жены, - зря волнуетесь…все с нею будет в порядке.

- Откуда вам-то знать?

- Оттуда. Смерть ее пока не забирает. Я так вижу!

Вернее, конечно, {не} вижу, но главное сказано.

- Вот и славно. А теперь уходите. Если вам так надо с нею поговорить, приходите утром и спросите, как она себя чувствует, - целительница прощупала пульс на тощей шее прорицательницы и теперь водила руками над ее телом, расправляя ауру. Некромантским зрением я видел, как она разглаживает складки, натягивая ее на пострадавшие участки, как аккуратно соединяет края разрывов, и понимал, что помощница мастера Голона действительно знает свое дело. Пожалуй, можно рекомендовать ее на должность преподавателя. Выступить на ученом совете или собрании, высказаться…

Нет, стоп. О чем это я? Какое собрание? Разве об этом надо думать? Тут такое…

- Уходите, мастер Груви, - к ней неожиданно присоединилась и Агнешка. Девушка смотрела печально. – Я побуду с мэтрессой Кит, покараулю. И, если она опять придет в себя и скажет что-нибудь важное, я вам передам. Но сейчас… не стоит. Она слишком слаба.

Что ж, с этим трудно было спорить. Несколько дней в темноте, на холоде, практически без еды и воды доконали немолодую уже женщину. Сколько ей лет? Не важно. Свое дело она сделала.

- Я… пойду к себе, - кивнул девушке и, прихватив горшочек с мазью от ожогов, вышел за порог.

Холод набросился на меня, как грабитель из засады. В лечебнице было жарко натоплено, но снаружи царила зимняя ночь, а я еще и забыл внутри плащ. Порванная на спине куртка осталась в общежитии, на мне был только вязаный свитер и рубашка под ним. Ух. Холодрыга! Надо скорее выпить чего-нибудь горячего, иначе завтра свалюсь с простудой.

Нет. Это все потом. Сейчас другое.

Значит, кое-кому надоело топтаться на месте. Причем топтаться во всех смыслах слова. Рутина – враг незаметный, но беспощадный. Она засасывает. Особенно если ты хочешь чего-то большего. Если чувствуешь, что жизнь проходит мимо, что ты устал от этой жизни и мечтаешь ее изменить, но так привык к повседневности, что просто не знаешь, где выход и как его найти. И тогда цепляешься за призрак надежды, за ложь, которая кажется похожей на правду.

С чего все началось? Кто первым задал Верине Кит вопрос о будущем? Сам бессменный и бессмертный ректор или мастер Горбжещ? Что он спросил? Что она ответила? Этого дословно уже не вспомнит никто. Как бы то ни было, они поверили ее словам о том, что все это – временно, что рано или поздно все изменится, и они достигнут всего, что пожелают.

Как бы то ни было, слово было сказано. И началось. Эти двое объединились и решили изменить мир. Привлекли на свою сторону сперва третьего, потом четвертого, пятого… Начали с таких же, как они, посредственностей, топтавшихся на