месте. Тот же мастер Кунц, который давно уже должен хотя бы по выслуге лет быть старшим преподавателем, а все еще оставался младшим, в то время как более молодой Рихард Вагнер давно уже его обошел. Он наверняка мечтал о звании мэтра или магистра, и ему было обещано это звание. Аспирантов и студентов привлекали перспективой успешной карьеры, получением новых сакральных знаний – мол, есть тайные знания, которые не для всех, а для избранных… Да некоторых студентов и привлекать-то особенно не надо было – достаточно поманить приключениями, подвигами, тайнами и загадками. Студенты – они такие, вечно беспокойный народ. И многим наше спокойное время казалось временем потерянным. Все подвиги остались в прошлом… А тут им буквально преподносят тайное общество на золотом блюдечке… Дело за малым – изменить мир. И доказать, что они достойны этого нового мира.

Ну, да. Наверняка, так оно и было. Вычисляли неугомонного, неустроенного, беспокойного и намекали, что он не одинок, что есть те, кто думает и чувствует то же, что и он. И есть реальный шанс что-то изменить. Надо только доказать, что он готов от слов перейти к делу. И надо-то мало – вскрыть могилу и стащить из склепа золотые украшения. Сварить зелье и проверить его действие на собаке. Совершить еще какое-нибудь деяние, доказывающее его умение и готовность… Одних искали вот так, другие приходили сами. Думается, Измора Претич-Дунайского привлекли ради княжеского титула – юноша не был наследником главы рода, он из боковой ветви княжеского рода, но он мог желать большего. Динка отмечена печатью Белой Дамы – у нее очень сильный потенциал, но в наше время его просто некуда приложить, вот девчонке и задурили голову. Надо, кстати, выяснить, что ей наобещали в случае победы. Не все понятно с Дануськой Будрысайте – может быть, тоже поманили званием и карьерой, ведь женщине труднее стать ведьмачкой. Ну, а Торвальд и Ной… Сейчас не столь важно, какие у них причины. Один мог пойти ради девушки, а второй… Второго, так и быть, пусть раскручивает на откровенный разговор пра Тимек. Не буду вмешиваться. Жалко парня, но из-за него в тюрьму попала ни в чем не повинная девушка, им убит княжич Измор…

Тут мои мысли дали сбой, перескочив с одного на другое. Да, резал и колол Ной Гусиньский, судя по почерку, не слишком талантливый, но слишком амбициозный. Самым талантливым был, как я понимаю, Торвальд, но его близко не подпустили к действу из боязни, что дружба заставит его дрогнуть в ответственный момент. И, тем не менее, он что-то знал о судьбе Измора. Знал и, терзаемый ревностью, даже пальцем не шевельнул, чтобы его предупредить. Это называется «мог спасти, но не спас».

А направлял руку с ножом наш бессменный и бессмертный ректор. Как такое можно? Что его заставило преступить закон и долг? Что должно свершиться такого в его голове и душе, что он, преподаватель, учитель, наставник, хладнокровно послал на смерть одного из своих учеников? Ведь должно быть наоборот! Ученики – дети – наше будущее. Ради них стоит отдать свою жизнь, и многие так и делали прежде. Я что-то слышал о том, что до того, как стать преподавателем в Колледже, мэтр Сибелиус занимался частной практикой где-то в Померании. И там перенес пытки и допросы, но не выдал имен своих учеников. Старик – тогда еще не совсем старик – чудом остался в живых, бежал из страны, поступил на работу в Колледж Некромагии за несколько лет до того, как сюда же пришел учиться я… Говорят, у него на теле до сих пор остались шрамы от пыток. Вот это учитель. Это – наставник, образец для подражания и все такое. А наш ректор? Может быть, все дело в его бессмертии? Ну, устал человек, бывает… Захотел уйти и уйти красиво…

Вот только пролитая кровь – это не то, чем стоит гордиться.

За размышлениями сам не заметил, как вернулся к первому корпусу. Если не считать фонаря над входом, он был весь погружен во тьму. Весь ли? На втором этаже в левом крыле теплился огонек в одном окне. Что там? Не удивлюсь, если кабинет ректора. Не удивлюсь, если он не спит, а продумывает свой следующий ход.

Вы спросите – а что бы мне не схватить его за руку сейчас? Один на один, честно. Напасть неожиданно, кинуть парализующее заклинание… Вряд ли он сможет долго сопротивляться!

Да, еще пять лет тому назад я бы так и поступил и уже карабкался бы в ближайшее окно и наплевав на сторожа. Но возраст тоже кое-чему учит. Хватать за руку человека, который, может быть, просто сидит за столом, корпит над планами занятий? Нужно не просто кинуть ему в лицо обвинение. Нужно доказать. Я не такой, как он. Это он может подставить студентку, чтобы уже дознаватели доказывали вину невиновной девушки. А вот вывести на чистую воду… И потом, он же не один. Где мастер Горбжещ? А мастер Кунц? А остальные, про кого мне неизвестно? Кроме того, задержан Ной Гусиньский. На неделе его допрашивать не будут, но уже в понедельник пра Тимек должен будет заставить его говорить. И только после того, как он заговорит…

Ладно. Подождем. Все равно я сейчас не в самой лучшей форме, чтобы с кем-то сражаться.

Утро для меня началось со стука в дверь. Кто-то с такой яростью лупил кулаком по дереву, что я сперва вскочил и распахнул ее, а уж потом открыл глаза. И, естественно, получил кулаком по лбу, отлетев к столу.

- Мастер Груви? Извините.

С трудом разлепив веки, уставился на Рихарда Вагнера, который так и застыл с поднятым кулаком.

- Вы бы хоть постучали, - промямлил я.

- Вы бы хоть слово сказали, прежде чем без предупреждения дверь распахивать, - парировал тот. – Так и убить можно. Вы живы?

- Частично.

- Голова цела?

- Да, наверное, - я с трудом поднялся на ноги. Ну и кулаки у завкафедрой!

- Это хорошо. Мы начали волноваться. Особенно после того, как стало известно о случае с мэтрессой Кит.

- Она жива?

- Да. В лазарете. Метр Голон никого к ней не пускает.

- Даже ректора?

- Даже… а причем тут бессменный и бессмертный…

- Вы его видели?

- Откуда? Я был у себя. Прибежал гонец из Колледжа, сообщил, что мэтрессу Кит