Среди всех этих мелочей Сан-Мартин не забывал о важности дезинформации, о том, что мы сейчас бы назвали психологической войной. Скрытность была одной из заметных черт его натуры. Возможно, именно поэтому он с такой легкостью воспринял масонские правила. Ему определенно доставляли удовольствие вербовка и шпионаж. Он знал, что испанцы по ту сторону Анд делают то же самое. Там его самого прокляли с церковной кафедры как еретика, недостойного носить имя Сан-Мартин, — потому что «сан» означает «святой». А вот имя Мартин испанцы связывали с Мартином Лютером. Патриотов называли «отвратительными еретиками, исчадиями ада, посланниками сатаны, людьми, жаждущими крови и чужого добра».

В ответ Сан-Мартин предложил местному духовенству читать патриотические проповеди. Священникам предписывалось объяснять борьбу за освобождение Божьим промыслом. Тот, кто не «выполнял этого священного долга, должен быть наказан». Сан-Мартин приказал настоятелю церкви Святого Франциска в Мендосе заключить в монастырь четырех монахов, «оказавших сопротивление священному делу нашего политического возрождения». Им было запрещено принимать исповеди и проповедовать. Настоятелю передали, что губернатор «убежден в его безграничном патриотизме и не сомневается, что его приказ будет выполнен».

Сан-Мартин послал своих агентов в Чили. Они распространяли ложные слухи о состоянии подготовки и возможном направлении атак. Роялисты наивно рекрутировали людей Сан-Мартина. Те проникали в роялистские лагеря и узнавали там, кто из чилийских беженцев в Мендосе шпионит для роялистов. Испанских шпионов арестовывали и затем «перевербовывали». Их заставляли посылать письма, продиктованные Сан-Мартином, в которых сообщалось, что он якобы собирается атаковать Чили через низкие перевалы Южных Анд.

В сентябре 1816 года с чилийской стороны границы Мануэль Родригес, лидер патриотически настроенных партизан, объединился с братьями Каррера. Они подняли восстание на юге Чили. Капитан-генерал Марко дель Понте послал войска для их усмирения. Сан-Мартин написал письмо с поздравлениями Родригесу, создав тем самым впечатление, будто бы это часть его плана вторжения на юг. Он сумел устроить так, чтобы это письмо попало в руки роялистов. В своей пропагандистской кампании Сан-Мартин широко использовал индейское население региона. Как Боливар поступал на севере, так действовали и аргентинцы, привлекая к делу революции индейское население страны. В 1810 году Кастельи провозгласил свободу для коренного населения — инков в Тиауанако, что в Верхнем Перу. Аргентинская прокламация была переведена на языки племен кечуа и аймара. Бельграно говорил на языке гуарани, когда обращался к населению огромной области между Парагваем, Уругваем и рекой Парана.

Теперь Сан-Мартин стремился установить контакт с индейцами арауканами Южных Анд. Один из его посланников уже пообещал им, что «их счастливые потомки не увидят своеволия и деспотизма, которые сейчас правят Америкой. Мы и вы, родившиеся на этой земле, столько раз орошенной кровью наших предков, станем управлять ею сами. Давайте восстановим справедливость, которой славилось правление инков».

В сентябре 1816 года Сан-Мартин посетил форт Сан-Карлос, один из аванпостов на земле индейцев за рекой Диаманте. На этой встрече присутствовали пятьдесят индейских вождей, правителей южных андских равнин. От их имени говорил Некуньян, представлявший людей с незабываемыми именами: Уангенекуль, Нейянкари, Калимильа, Мильятур, Манкери, Антепан, Пеньялеф, Анкаи, Хамин, Гойко, Марилинко и Епиман. Священник отец Яналикан выступал в качестве переводчика, хотя Сан-Мартин взял на себя труд выучить несколько слов из языка индейцев араукан. Таким же образом ранее он обращался к индейским племенам пампасов пеуэнче и мапуче на их родном языке.

Он подарил им много «агуардиенте» (аргентинской водки), вина, материи, седел, стеклянных бус и сладостей, привезенных на мулах из Мендосы. Он попросил их следить за южными перевалами, где его армия будто бы собиралась переходить Анды. Через шесть дней непрерывного пения и плясок они подписали договор о союзе. Каждый индейский вождь обнял Сан-Мартина.

Вожди собрались вновь через три месяца. Они предоставили Сан-Мартину информацию о передвижении испанцев. Встреча произошла у Плюмерильо, недалеко от Мендосы. Там Сан-Мартин поразил их воображение показательными военными маневрами и долгой канонадой. Когда он сказал: «Я сам тоже индеец», — и не без оснований, его кожа была темной, — хорошо сложенный обнаженный мужчина, стоявший прямо перед ним, закричал и «задергал ноздрями, как лошадь». Он обнял Сан-Мартина и поклялся умереть за него. Как Сан-Мартин и предполагал, известие о его предполагаемом вторжении через южные перевалы от индейцев просочилось к испанцам.

Последним действием в шпионской схеме Сан-Мартина была отправка Альвареса Кондарко, его оружейника, в Чили лично к Марко дель Понте с копией декларации о независимости Аргентины. Он рассчитал, что если его посланника и не примут с почестями, то по крайней мере вернут обратно живым и невредимым. Намерения Сан-Мартина заключались в следующем. Альварес Кондарко должен будет пройти по перевалу Лос-Патос. Это самый длинный путь на север. Затем, когда его вышлют обратно, он скорее всего отправится самым коротким путем в направлении Успальяты дальше на юг. Он должен будет разведать и нанести на карту маршрут, которым пойдет.

Как и ожидалось, Марко дель Понте, получив декларацию о независимости, отреагировал очень резко. Он публично сжег ее. Презрительный ответ, который он послал Сан-Мартину, заканчивался характерной фразой: «Я подписываюсь как белый человек, а не как Сан-Мартин, у которого черные руки».

В самый разгар лета, в январе 1817 года, когда с андских перевалов сошел снег, в приготовлениях Сан-Мартина к походу были сделаны последние усилия. Были собраны запасы чаркикана — высушенного мяса, размолотого в порошок и перемешанного с жиром и красным стручковым перцем. Чаркикан обеспечивал максимум питательных веществ при минимуме веса. Это была разновидность обработанной пищи быстрого приготовления. Седла были сделаны из шкур скота, забитого для приготовления чаркикана. Кроме приготовленной таким образом говядины имелось большое количество прожаренной кукурузной муки, сухого печенья, сыра, вина и крепких спиртных напитков, а также кукурузы и овса для животных и дров для костров, так как высоко в Андах нет никакой растительности.

Медицинское снабжение заключалось в заготовке чеснока и лука — они помогали при простуде и болезнях, связанных с высокогорьем. Для животных было приготовлено 30 тысяч подков.

Андская армия состояла из 5200 человек, 10 000 верховых и грузовых мулов, 1600 боевых лошадей и 600 голов скота, предназначенного для забоя и употребления в пищу во время похода. Они несли на себе 9 тысяч патронов для карабинов и мушкетов, 2 тысячи пушечных снарядов, 2 тысячи штук шрапнели и 600 артиллерийских снарядов.