Все окружившие ее такие разные. Рабы крови. Последователи Грааля. Кто-то хорошо одет. Красив. Возможно, испытывает жажду совсем недавно. Другие выглядят изможденными. Молодые мужчины с синими кругами под глазами и израненными пальцами. Таких она видела на улицах. Их никто не замечает. У отчаяния множество лиц.

Она закатала рукав свитера, достала нож и полоснула по руке. Кровь потекла к ладони.

Стефан закричал и стал продираться сквозь ряды забытых в ее сторону.

– Это? Вот это твое лечение? – Он смотрел на нее так, будто считал, что она спятила. – Для всех них? Ты считать умеешь, девочка?

– Им не нужно много, охотник, – Исак словно выплюнул последнее слово. Стефан посмотрел по сторонам и вроде бы осознал, кто его окружает. Он инстинктивно прижал руку к груди, скрывая маленький кулон с зубами у себя на шее. Кулон с зубами забытых. Он отступил назад.

– Вы когда-нибудь слышали о гигиене? В таком случае, черт возьми, можно сделать все более цивилизованно, так ведь? В больнице? Какого лешего…

В глубине души Хирка понимала, что Стефан больше переживает за себя, а не за нее, ведь все, что он знает – это охота на забытых и Грааля. Если она излечит гниль, то от его собственной жизни ничего не останется.

Хирка улыбнулась ему. Ей хотелось все объяснить, но усталость была слишком велика. Однако решение просто. Скоро все кончится.

– Больница, Стефан?

Его взгляд потух. Он вспомнил. В этом мире она не имеет имени. Не имеет номера. Ее не существует. А даже если бы это было не так, забытые не позволили бы ей уйти до тех пор, пока не получили бы обещанное. Они оба это знали.

Стефан повернулся к Граалю:

– А ты… Ты позволишь ей сделать это? Прибраться после тебя? Она ведь просто девочка!

Грааль подошел к Стефану, которому, казалось, пришлось побороть все инстинкты, чтобы остаться на месте. Они стояли лицом к лицу. Охотник и его Грааль.

Хирка задумалась о том, знает ли ее отец, кто перед ним. Знает ли он, что Стефан забыт больше, чем сами забытые? Что его бросила женщина, которая предпочла Грааля собственному сыну? Возможно, все это не имеет значения для Грааля. Возможно, подобное ничего не значит для того, кто никогда не умирает.

Стефан дрожал.

Грааль не отводил от него белых глаз.

– Прости меня, – сказал он.

Лицо Стефана исказилось от боли. Казалось, он хочет ответить, но не может выдавить из себя ни звука. Грааль вновь поймал его взгляд.

– Моя кровь – твоя, если хочешь, Стефан.

Хирка не решалась сделать вдох. Многие из стоявших перед ней забытых согласились бы. Даже сейчас. Даже если бы знали, какая боль настигнет их когда-нибудь, если они окажутся вдали от Грааля. Стефан помотал головой и упал на колени. А потом заплакал, глубоко всхлипывая. Хирка сочувствовала ему. Она понимала, от чего он отказался и чего ему это стоило. Он казался очень слабым, но еще никогда не был сильнее.

Его рыдания вызвали волнения в рядах столпившихся. Сила Стефана заразила тех, на кого он охотился. Они были готовы.

Первым к ней подошел попрошайка из Лондона. Мужчина с красивыми глазами и впалыми щеками взглянул на ее руку, потом на остальных. Он был в замешательстве от того, что ему предстояло сделать.

Хирка протянула ему ладонь. Он взял ее израненными руками в перчатках без пальцев и приник к порезу, коснувшись холодными губами ее кожи. Исак что-то сказал ему, но она не разобрала что. Ей казалось, все звуки для нее стихли. Она слышала только шум дождя, падающего на пол церкви, и шелест пленки, развивающейся на ветру на крыше.

Попрошайка отошел в сторону, уступив место женщине, которую Хирка раньше не видела. Черные волосы. Напугана. Она поднесла руку Хирки ко рту и отпила того, что наконец вернет ей смерть. Отпила и уступила место следующему.

Руку Хирки начало щипать. Она взглянула на небо. Она победила, добилась необходимого перемирия. Ример вернется домой. Грааль не причинит ему вреда. Не сразу. Наиэль остался в живых. Грааль остался в живых. Она осталась в живых.

Пока.

Но какой ценой? Придется ли принести в жертву Имланд? Хирка предпочитала не думать о том, что понятия не имеет, во что ввязалась. О том, что ей вновь придется разлучиться с Римером после поцелуя, который вырвал ее из Шлокны.

А когда они встретятся в следующий раз, то будут врагами.

Имлинг и слепая. Дрейри. Каждый на своей стороне в войне, которая, как она поняла, неизбежна.

Хирка словно застыла. Вокруг нее сгущается мрак. Интересно, Ример ощущал то же самое, когда был ребенком? Когда восседал на троне и благословлял толпы имлингов в Эйсвальдре? Она улыбнулась. Кровь шумела в ушах. Мокрые бледные лица появлялись и исчезали, отпив из нее, как из священного сосуда.

В пролом в стене задувал ветер и разносил пепел по центральному проходу. Страницы сожженной книги зашевелились. Листы отрывались и черными хлопьями взлетали вверх. Хлопья становились все меньше и меньше, пока не превращались в пыль.

У Хирки закружилась голова. Кровь текла по ее руке, собиралась в ладони и капала на пол.

Скоро. Скоро будет достаточно.

Она попыталась встать, но упала. Упала в толпу людей.

Над ней проплывали какие-то лица. Ример. Ример здесь. Он потянулся к ней, еще когда она падала. Все происходило бесконечно медленно. Он подхватил ее, отвернулся в сторону и что-то закричал. Звуков она не слышала.

Его белые волосы касались ее лица. Она улыбнулась.

Одна зарубка, если вытянешь меня.

– Почему здесь? – спросил Ример.

Грааль прислонился к стене и взглянул на него. Ворононосец опирался рукой на оконную раму и разглядывал горные вершины. Выдержка, которую он демонстрировал в сложившихся обстоятельствах, впечатляла. Наверняка он испытал огромный шок, когда встретился с культурой, понять которую у него не было никаких шансов.

– Немногие места могут сравниться по красоте с норвежскими горами. Здесь тихо. И я могу слышать, как играю, – ответил Грааль, кивнув в сторону рояля. – Если кто меня и прерывает, так это ворон. Больше ничто. От шума устаешь. Со временем.

Он так молод, Ример Ан-Эльдерин. У всех одиннадцати государств не было более юного Ворононосца. Грааль чувствовал, что их что-то объединяет. Они похожи больше, чем думает Ример. Грааль тоже был младшим. Выдающимся. Тем, кто должен был привести перворожденных к победе. Вместе с братом. Он надеялся, что у Римера имеются союзники получше. Он желал ему более красивой судьбы, чем своя.

Грааль наполнил вином два бокала и протянул один из них Римеру.