– Мы враги, – сказал Ример, не глядя на него.

– Не сегодня, – Грааль опустил свой бокал на рояль.

Ример удивительно упрям, полон огня, свеж. В его венах течет кровь первых воинов. Тех двенадцати, что решили судьбу Грааля и отправили его сюда. Он действительно был прямым потомком одного из них, вопрос в том, облегчит этот факт ситуацию или осложнит ее. Граалю необходимо уговорить его сделать то, что он хочет. Совершить действие, которое сам он выполнить не в состоянии.

– У врагов не бывает одинаковых целей, – сказал Грааль. – А у нас с тобой она есть. Она здесь, спит и восстанавливает силы. Производит новую кровь, принеся жертву, которую ни ты, ни я не принесли. Мы оба хотим, чтобы она выжила. И ты, и я желаем ей добра. Это делает нас союзниками. Сегодня.

Ример повернулся к нему. Кожаные ремни на его груди скрипнули. Божественный звук, которого Грааль не слышал несколько сотен лет. Звук пылкости. Уверенности. Силы. Шепот из того места, где выживание все еще зависело от количества пролитого пота.

Грааль испытал укол стыда. Однажды он был таким же, как Ример. Балансировал между льдом и пламенем. Брал то, что по праву принадлежало ему, при помощи кулаков. Молодой и гордый. Теперь же он перемещает деньги. Бессмысленные цифры отправляются в места, имеющие воображаемую ценность. Здесь выживание бесплатно. И все же сейчас руки его замараны больше, чем когда-либо.

Сегодня всего лишь один из тех самых дней.

Грааль привык к перепадам своего настроения, но не всегда осознавал, что они происходят. Перепады настроения стремились покрыть время пеленой тумана, и ему приходилось прилагать усилия, чтобы вспомнить, что в действительности он хочет сказать. Приходилось продираться через несколько слоев неверной информации, чтобы отыскать истинного себя. Уныние – ученый лжец.

Лицо Римера было рядом.

– Я веду себя цивилизованно, потому что вынужден, – сказал он, при этом челюсти его напряглись. – И только поэтому. Потому что ты имеешь власть над ней и власть надо мной. В тот день, когда ты лишишься этой власти, ты узнаешь, что мы враги.

Грааль улыбнулся и почувствовал озноб. Он размышлял над тем, какая власть могла заставить Дамайянти предать его. Белые как снег волосы и глаза. Одет в лен и кожу, к спине привязаны два обещания смерти.

В другой реальности Грааль взял бы его. Оставил у себя. Подарил бы жизнь и никогда не забыл. Знание о том, что этого никогда не может произойти, оказалось на удивление болезненным.

Грааль поболтал вино в бокале, но не сделал ни глотка. Алкоголь обычно лишь усугублял дело.

– Ты бы ощутил себя лучше, если бы убил меня, Ример? Ты бы почувствовал, что совершил нечто важное, если бы увидел еще больше крови? Неужели к победе в Маннфалле до сих пор подходят с прежним мерилом? Неужели действительно так сложно сидеть за одним столом с тем, с кем ты не согласен?

Глаза Римера сверкали. Грааль задел в нем какую-то струну.

– Не согласен? Ты хочешь завоевать одиннадцать государств! Сломить мой народ!

Грааль вздохнул и опустился на диван рядом с чучелом ворона.

– Как вы нас там называете, Ример? Слепые? Трупорожденные? Набирны? У нашего народа есть название. Умпири. Кровь рода. В нашей истории говорится, что мир был создан первым вороном. Его звали Ум. С течением времени Ум превратился в Им. А если ты сомневаешься в моих притязаниях, то тебе надо всего лишь вспомнить, как ты сам называешь мир. Имланд получил название в нашу честь.

Ример расхаживал по периметру помещения, а потом остановился перед картиной, как и Хирка.

– И что? Думаешь, в твой мир не перекочевали мифы имлингов?

– Наверняка. А здесь, у людей, есть мифы, пришедшие от нас. Вот в чем проблема людей и имлингов. Вы живете так недолго. Вы путаете истории друг друга, и у вас плохая память. За скромную сотню лет происхождение мифа забывается. Я живу здесь уже почти тысячу лет и видел, как моя собственная история изменилась до неузнаваемости. Сначала я был покалеченным королем, потом превратился в священный сосуд, а затем пошли слухи, что я вампир. Как будто я бы когда-нибудь стал пить людскую кровь. Что я такое? Варвар?

– Ты позволяешь им пить твою, и мне кажется, этого достаточно.

Грааль сделал глоток вина. Оно было терпким. Он давным-давно не пил вина. Грааль поставил бокал на стол рядом с чучелом ворона.

– Там, откуда я родом, нет ничего чище крови. Вы тоже когда-то это понимали. Больше этого не понимает никто. Возможно, она сумеет это изменить, если проживет достаточно долго. А мы ведь оба хотим, чтобы так и было.

Грааль знал, что Ример заглотит наживку. Но захочет ли он зайти достаточно далеко? Сможет ли Грааль заставить его сделать то, что ему нужно?

Он слышал, как Ворононосец приближается к нему сзади. Какая-то часть его наслаждалась от мысли о том, какую опасность он представляет. Вооруженный Колкагга, который в страстной простоте готов пожертвовать собой, чтобы убить Грааля. Вне зависимости от того, какими будут последствия. Но Ример Ан-Эльдерин не был наивным глупцом.

– Так почему же ты позволяешь ему отправиться вместе с ней? Это безумие, и тебе это известно так же хорошо, как и мне. Он сломит ее при первой же возможности.

– Без сомнения, – ответил Грааль. – Я должен рассчитывать на то, что сначала они сломят его.

– Рассчитывать? Ты видел, что она сделала. Если кто и способен предотвратить кровавую баню, то это она. Они позволят ему жить, если она их об этом попросит. Ты напрасно надеешься, и твои расчеты не включают ее интересы.

– Возможно. И Дрейри не убивают Дрейри, хотя я подозреваю, что это правило будет забыто при встрече моего народа с моим братом.

Ример обошел вокруг дивана и посмотрел в глаза Граалю.

– В таком случае он будет жить. И действовать против нее. Он будет искать способы уничтожить ее. Каждый день!

– Каждый час.

– Тогда почему?! Зачем ей являться к ним в сопровождении врага народа, если она запретит им его наказывать? Почему ты позволяешь ему отправиться с ней?

Граалю с трудом удалось скрыть улыбку. Все вышло слишком просто.

– Потому что если бы я отнял у него жизнь, она бы никогда мне этого не простила.

Ример пристально смотрел на него:

– Тебе важнее, что она думает о тебе, а не ее безопасность, – это не вопрос. – Уголки рта Римера неприязненно опустились.

Грааль встал.

– А тебе разве нет?

– Нет.

– В таком случае можешь попробовать вступить с ним в переговоры. Он заперт здесь в подвале. Он никуда не может выбраться. У него не будет другого выбора, кроме как выслушать тебя. Но, мне кажется, он бы предпочел смерть, а не то, что его ожидает. Мы не убиваем друг друга, но мы можем причинять боль. Этим искусством наш народ владеет настолько хорошо, что большинство из тех, кто умирает, делает это по собственной воле.