Грааль заметил, что Ример сомневается. Он дал ему немного времени прийти к правильному выводу. Грааль ждал тысячу лет, и он не позволит своему брату покинуть этот мир. Во всяком случае, не вместе со своей дочерью. С кровью от его крови.

Если Ример не лишит его жизни, он сделает это сам. Точно. Это доставит ему больше радости, чем он осмеливался признать, но от братоубийства не так легко отмыться. И это совершенно невозможно сделать, не лишившись доверия Хирки. А он на многое готов пойти ради его сохранения.

Палачом должен стать Ример. Кроме всего остального, это ослабит ту единственную нить, что связывает Хирку с Имландом. Нить между нею и Римером.

– Тогда позволь мне поговорить с ним, – сказал Ример.

– Конечно, – ответил Грааль. – Следуй за мной.

Ример уставился на массивную стальную дверь в подвал. Она была гладкой, как меч. На всей поверхности ни единой неровности. Она казалась совершенно нетронутой, чужеродной, но ведь ее наверняка сделали люди.

За этой дверью находится Всевидящий. Наиэль. Трупорожденный, отвернувшийся от собственного народа, ради спасения Имланда. Так было написано в Книге Всевидящего. Такие рассказы он слышал с самого рождения.

Даже его собственное появление на свет было знаком Всевидящего. Рождение, которое могло обернуться трагедией. Они с матерью едва не лишились жизни еще до того, как он сделал свой первый вдох. Но потом к ложу роженицы, которое окружала толпа лекарей, подошла Илюме и заявила, что Всевидящему угодно, чтобы дитя выжило.

Так он появился на свет. Ребенок, которого все ждали. Ример Ан-Эльдерин. Благословленный богом, которому он посвятил свою жизнь. Которому поклонялся. За которого проливал кровь. Против которого восстал и довел дело до решительного конца – он вломился к Ворону только для того, чтобы узнать, что его не существует.

Но Всевидящий совершил ошибку более серьезную, чем несуществование. Он всех их забыл.

Ример прикоснулся рукой к двери. По ладони разлился холод. Он позволил ему наполнить руку. Холод – подтверждение того, что он должен совершить. Хирка никогда не поймет. И не простит. Но пусть лучше живет его врагом, чем вообще не живет. И разве грех – позволить умереть мужчине, обреченному на вечные мучения?

Не начинай того, чего не сможешь довести до конца.

Он нажал на кнопку возле двери и услышал грохот входящих в пазы болтов. Щелчок. А потом дверь распахнулась настежь. Ример вошел внутрь. Всевидящий вскочил на ноги. Он был по-прежнему наг, не считая штанов того человека. Того, что обнимал Хирку.

На стене зажглась лампа, хотя Ример до нее не дотрагивался. Свет упал на грудь слепого. Голую. Сильную. Без шрамов от ножа Хирки. Неудивительно, что страх перед набирнами прочно засел в народных традициях. И неудивительно, что один из них получил статус самодержца. Бога.

Моего бога. Это Всевидящий, за которым я следовал.

Наиэль насмешливо улыбнулся:

– Он послал тебя? Чтобы ты сделал работу, которую он не решается сделать сам?

– Я умолял его об этом, – ответил Ример. – Поскольку я ведь уже убил тебя в Имланде.

– Льстишь самому себе. Я жив и здоров, Ример.

– Значит, тебе известно, кто я?

– Я долго жил в вороне, но кое-что я запомнил, – Наиэль опустил глаза и посмотрел на свои когти.

– Жил в вороне? В то время, когда за тобой следовал целый мир? Я посвятил твоему слову всю свою жизнь. Твоим ненастоящим мыслям.

Наиэль рассмеялся. Напоминающий воронье карканье звук отражался от гладких стен.

– Ты-то? Тот, кому едва исполнилось двадцать зим? Прости, что я не рыдаю, муха-однодневка, но вся твоя жизнь – всего лишь один вдох. Ты живешь недостаточно долго для того, чтобы понять: нельзя винить других в твоем желании поклоняться. Ты склонился перед тем, кого не было. И кто из нас согрешил? Ты или я?

До Римера вдруг дошло, что он прав. Наиэль взял власть, потому что это было возможно. Народ следовал за ним, потому что хотел этого, и теперь он так же следует за самим Римером. И так же забытые следуют за Граалем.

– Я прощаю тебя, – сказал Ример. – Я прощаю тебя за то, что ты захватил власть. Но я не прощаю украденного Потока, сломанных вен и закрытых врат. Я не прощаю тебя за всех тех, кто пожертвовал своими жизнями, чтобы ты обрел единовластие. И я не прощаю тебя за то, что ты собираешься совершить. Против нее. Ради спасения собственной шкуры ты при первой удобной возможности вонзишь ей в спину нож.

Наиэль подмигнул ему, как будто их связывала общая тайна.

– Не сразу. На мой вкус, так слишком просто. Сначала ей суждено страдание, это единственное, в чем ты можешь быть уверен.

Ример протянул руку и вынул из-за спины меч.

Наиэль поднял верхнюю губу и обнажил клыки.

– Это доказывает, насколько мало ты знаешь об Умпири. Не имеет никакого значения, что ты сделаешь. Или что я сделаю. Она в любом случае будет страдать.

Ример опустил меч.

– Ты прав.

Хирка хотела спасать жизни, а не забирать их.

Так какое же страдание он причинит ей? Позволит Наиэлю уничтожить ее или позволит ей узнать, что Ример убил его? Он метался между своими убеждениями и ее. Он уже проиграл.

Но это Ример знал еще до того, как спустился в подвал, так чего же он медлит? Выбор прост. Либо ее любовь, либо ее безопасность.

Ример взглянул на Всевидящего. Не было никаких сомнений в том, что слепому хочется умереть, а не вновь встретиться со своим народом. Он желает воспользоваться простейшим решением. Страшным решением.

Ример повернулся к нему спиной.

Он услышал, что Всевидящий подошел ближе.

– Никто не поворачивается ко мне спиной, Ан-Эльдерин.

– Ты повернулся спиной ко всем нам, – ответил Ример, не оборачиваясь.

– И я вновь сделаю это. После того, как сгорят Умпири. После того, как она совершит свой последний вдох. Обещаю тебе, мальчик, она очень пожалеет, что вообще появилась на свет. Ты спрашивал, доводилось ли мне испытывать настоящую боль. Никому из нас не доводилось испытывать такой боли, какую испытает она. Проклятое потомство моего брата лишится девственности при помощи меча.

Ример закрыл глаза. Выбор сделан. Он Колкагга. Он не начинает того, чего не может завершить.

Он слышал шаги Всевидящего у себя за спиной. Ример взмахнул мечом. Продолжение руки. Невесомый. Острый. Меч встретил сопротивление. Увяз, попав в мясо. Потом снова стал легким. Это упражнение он выучил назубок.

Круг воронов. Превосходно.

Он проделал целый оборот и теперь оказался спиной к тому, что наверняка было мертвым Всевидящим. С меча на пол падали красные капли. Он смотрел на дверь.