Я открываю книгу и начинаю читать, у меня нет времени вчитываться, да и желания тоже. Там что-то несущественное; описание места, героя – в общем, вводная. Я перелистываю несколько страниц и снова пробегаю глазами – пока ничего загадочного. Опять листаю вперед и вдруг замираю, а потом чувствую холод, еще не позабытый, знакомый, он растекается во мне, я боюсь его, я знаю, он не к добру. Но еще больше я боюсь себя, мне кажется, что я попала в антимир, в фантазию сумасшедшего, в бред больного. Или мне кажется? Я опять переворачиваю несколько страниц, нет, все верно, главного героя зовут Марио, действие развивается в Италии, и он театральный актер.

Глаза уже не могут переносить света, и я закрываю их рукой, я слышу шлепок упавшей книги, но мне не надо ее поднимать, потому что я жду, я знаю, сейчас что-то произойдет, я не знаю что, но знаю – страшное. Я замерла, ожидая, но ничего не происходит, долго, и мне приходится открыть глаза: ничего не изменилось, все тот нее океан, солнце, яркость, только книга, смявшая своей тяжестью сразу несколько страниц, неловко раскрыта на дощатом настиле. Она не остановила солнце, не осушила океан, она и выглядит безвредно, даже беззащитно.

Может быть, это совпадение, говорю я себе, а потом переспрашиваю: может ли это быть совпадением? Но это лишний вопрос. Нет не может. Что же происходит? – снова спрашиваю я и снова отвечаю: не знаю. Я растеряна, испугана, я не знаю. Не хочу знать. Единственное, что я хочу

– это бежать, мне страшно здесь, я одна, на мили одна, я беззащитна, как эта книга с измятыми страницами. Мне надо быстрее уехать, я не понимаю, что происходит, что происходит со мной, что происходит на свете.

«Это паника, говорю я себе, во мне не осталось ничего, кроме тупого страха. Откуда он?»

Оттого, что я не понимаю. Теперь я знаю: так древние люди боялись молний, они не понимали, как я сейчас, и боялись, и хотели бежать.

Но это невозможно, во всяком случае, сегодня. У меня нет машины и нет телефона вызвать такси. Я должна находиться здесь, и хотя бы поэтому мне необходимо успокоиться.

И я успокаиваюсь, не полностью, конечно, но паника проходит. И остается реальность: я в качалке, океан, солнце, небо и эта книга, и если океан и солнце мне еще как-то понятны, то книга нет. Я снова поднимаю ее с деревянного настила, в наденсде, что через несколько страниц исчезнут и Италия, и театр, и Марио. Я читаю только диалоги, пропуская описания, чтобы быстрее. Проходят часа три, книга толстая, я заглядываю назад, почти четыреста страниц, и, наконец, подхожу к концу.

Я не вникаю в подробности: запутанная любовная интрига, ассоциации с классиками, они появляются из разных эпох и стран и по-своему вмешиваются в действие. Либо у Марио происходит раздвоение личности, и он чувствует себя одним из них, либо он играет их в театре и так перевоплощается, что чувствует себя ими – я так и не поняла до конца. Но это не важно. Важно то, что ни Италия, ни театр, ни актер Марио не исчезли, наоборот, книга именно о них. Я просматриваю последние страницы и не удивляюсь, когда узнаю, что герой, тот самый Марио, конечно же, погибает, опять нее из-за любви.

Я отпускаю книгу, она падает рядом, я смотрю на океан, мне надо собраться, я пытаюсь, я все еще боюсь, но уже только умом, а не паническим животным страхом. Конечно, эти книги присланы именно мне и присланы не случайно, но что из этого? Если бы меня хотели убить… хотя за что?.. кому я нужна?., чушь какая-то. Ну, хорошо, успокаиваю я себя, предположим, маньяк, сумасшедший, он давно мог убить меня, я здесь месяц и одна, для этого не надо никаких книг. Нет, все не так, все сложнее, и самое плохое, что я ничего не понимаю.

Я встаю и иду за второй книгой. Я уверена, что она о французском автогонщике, который разбивается под конец, догоняя по крутой дороге свою возлюбленную. Но мне надо убедиться, я беру ее и медленно возвращаюсь на веранду. Медленно, потому что я постоянно думаю: как такое могло случиться? Кто мог знать про меня?

Я сравниваю имена авторов, нет, разные, и тут же вижу французское имя, Марсель, а потом мелькают строчки, в них про рев машин и неровность трека. В середине книги все появляются какие-то новые герои, но в основном все тот же Марсель, он уже выиграл, как я поняла, несколько призов и теперь мечтает о «Формуле-1». Мне становится даже интересно, но теперь-то он точно должен разбиться, и я вчитываюсь в последние страницы. «Ну, ну, – подбадриваю я Марселя, – вот сейчас ты падаешь с обрыва, или…». Но он не падает, он выживает, и даже выигрывает, и попадает в свою долгожданную Формулу. Я закрываю книгу, разочарованная,

– не угадала.

Я вжимаю ладони в лицо и сижу так с закрытыми глазами.

«Надо сосредоточиться, разложить все по частям, ты же можешь, – уговариваю я себя. – Как здание. Ты же делала сложные проекты, ты умеешь, вот и сейчас собери по кусочкам и все сойдется. Итак, с чего начать? У меня два отправных пункта тот, кто прислал пакет, знает, что я здесь, и знает мою историю. Предположим, это маньяк, сумасшедший, он идет в магазин, находит книги об и гальянском актере и французском гонщике и посылает их мне. А теперь прячется неподалеку в кустах и наблюдает за мной в подзорную трубу.

Допустим, что не наблюдает, – говорю я себе, вновь начиная чувствовать парализующий страх. – А мне надо избавиться от страха, он лишний, он отвлекает. Итак, то, что я здесь, известно людям, у которых я снимаю этот дом, но они не знакомы со мной и тем более не в курсе моей истории. Так что это не подходит. Кто еще знает, что я здесь? – повторяю я вопрос. – Врачи в санатории. Они не знают, что я именно здесь, по этому адресу, но я говорила, что уезжаю в Мэйн, так что в принципе разыскать не сложно. К тому же в санатории известна моя история, без подробностей, конечно, но известна и про Дино, и про Рене. Единственный вопрос, кто мог так глупо, жестоко пошутить, и зачем?

С другой стороны, – говорю себе я, – никаких логических ответов искать не надо, когда речь идет о психиатрическом санатории. Эти психиатры сами не вполне нормальны, во всяком случае, для такой шутки безумия у них хватит».

Я перебираю в голове всех врачей санатория. Был там один, лет под пятьдесят, странный такой, он смотрел мне прямо в глаза пристальным немигающим взглядом, и каждый раз заговаривал. Как будто ему от меня что-то надо. Да, да, один раз он спросил меня, куда я собираюсь после завершения курса лечения, и я упомянула про Мэйн. Он еще попросил позвонить, когда я вернусь.

Я чувствую, как камень, да что там камень, глыба, гора, соскользнув, рухнула с меня и разбилась где-то у основания. Я пережила камнепад, говорю я себе улыбаясь. Видишь, как все просто, если все по порядку, не спеша Так и следует впредь. Ну вот, а теперь пора гулять. Я потягиваюсь и снова беру с руки эти две, теперь уже безопасные, потерявшие загадочность, книги Как-нибудь я их прочитаю, думаю я примирительно, та, про актера, кажется, интересно написана, а про вторую я так и не успела понять. Они обе неплохо изданы, я смотрю, кто издатель. Известные, маститые редакции, одна книга выпущена шесть лет назад, другая – четыре года до первой. На ней даже есть посвящение, я читаю: «Посвящается М.Д.». Что-то знакомое, думаю я, открываю вторую книгу и перелистываю первые титульные листы. А потом вскакиваю, я слышу, как падает набок качалка, и бегу в дом, я сама еще не знаю зачем, и только на кухне понимаю, за конвертом, на нем тоже М.Д. На конверте и на обеих книжках одинаковые инициалы «М.Д.»! «Я могла ошибиться», – твержу я себе и снова бегу на веранду, а потом сличаю, долго, тщательно, как будто недостаточно всего одного взгляда. Нет, я не ошиблась, обе книги посвящены М.Д., конверт тоже адресован М.Д. Значит, все мои рассуждения про этого врача теряют смысл.