Дни проходили один за другим — однообразные, безрадостные, безнадежные. Корабль Ригана следовал курсом на Испанию.

Калеб постепенно становился раздражительным, нервным, неуправляемым. Ему все чаще приходилось извиняться перед отцом за свое поведение.

А Риган все больше склонен был думать, что Сирены, скорее всего, нет в живых. Другого объяснения ее бесследному исчезновению он не находил.

Еще два-три дня — и они прибудут в порт, являвшийся родиной Альвареса.

* * *

— Мефрау, сегодня утром я слышала, как испанец говорил кому-то, что скоро наше плавание закончится. К вечеру мы должны прибыть на место, — мрачно сообщила экономка Сирене.

— Вот и хорошо. А то мне так уже все здесь осточертело! Я просто мечтаю о свежей постели и мягкой подушке… А куда, собственно, мы должны прибыть? Вы случайно не слышали, фрау Хольц?

— Нет, мефрау. Об этом я знаю не больше вашего. Куда-то на северо-западное побережье Африки… О Господи! Дожила! Вот куда черт занес на старости лет! — сокрушенно вздохнула старая женщина и покачала головой.

Сирена порывисто схватила ее за руку.

— Фрау Хольц, дорогая, я еще не удосужилась сказать, как благодарна вам за то, что вы со мной! Не знаю, что бы я делала без вас! Я навсегда останусь в долгу перед вами, и, наверное, мне за всю жизнь с вами не расплатиться, фрау Хольц.

— Мне не нужна никакая ваша плата. Я рада, что в такой трудный для вас период нахожусь рядом с вами, мефрау.

В порыве чувств женщины сжали друг другу руки.

Экономка первой отстранилась от Сирены.

— Я должна собрать тот малый скарб, что у нас есть. Надо хоть как-то подготовиться к высадке на берег.

— А я, наверное, полежу немного. У меня уже голова раскалывается от мыслей, что я вынуждена буду жить в одном доме с этим ублюдком Альваресом и что мой ребенок родится под его кровом.

Фрау Хольц горько вздохнула и стиснула зубы от бессилия. Если бы она могла как-то помочь! Если бы она могла что-то сделать! Но что? Она лишь обыкновенная старая женщина, а на что годна в такой ситуации старуха? Какой от нее прок? К тому же не известно, будет ли испанец продолжать охранять мефрау и дальше, как делал это на корабле. Она с сомнением покачала головой и решила, что этот дьявол пойдет на все, чтобы женщина, называемая Морской Сиреной, не ускользнула от него, уж коли он сумел захватить ее! Тем более, что он, как сам хвастался, — человек предусмотрительный. Где же сейчас менеер ван дер Рис? Отправится ли он на поиски своей жены или посчитает, что она погибла на острове во время извержения вулканов?

Закончив свои недолгие сборы и приготовления к высадке на берег, фрау Хольц села на стул и стала ждать сообщения испанца о прибытии на место. Наконец в дверь громко постучали, и старая женщина облегченно вздохнула. Все-таки приятно будет снова увидеть дома, деревья, зеленую травку и почувствовать твердую землю под ногами.

Экономка заботливо помогла Сирене подняться на ноги. Молодая женщина, отяжелевшая, с заметно округлившимся животом, передвигалась несколько неуклюже. И даже подняться по трапу ей было не совсем просто без помощи фрау Хольц.

И вот обе женщины стояли на верхней палубе галеона, легко скользящего к пристани.

«Итак, — подумала Сирена, — здесь будет мой временный дом!» Она ни на минуту не сомневалась, что он будет именно временным, в полном значении этого слова, ибо никогда, ни за что на свете она не смирится ни с этим домом, ни с Цезарем, ни с той участью, которую он ей определил.

* * *

В шумном испанском порту Барселоне Риган с сыном сошли на берег. Отдав приказ команде заняться запасами провизии, ван дер Рис немедленно отправился к владельцу порта.

От глаз Калеба не укрылось, как взволнован был отец и каким нетерпением сияли его глаза. Риган был уверен, что они уже почти приблизились к цели, что скоро они отыщут этого негодяя Цезаря и Сирену. Несколько дней назад, стоя у штурвала, он признался сыну:

— Иногда мне кажется, что этот испанский ублюдок где-то совсем рядом, что мой нос улавливает запах его масла для волос и чеснока!

Мальчик понимал, что отец просто сгорал от нетерпения поскорее закончить поиски и потому воображение его распалялось. А сам Калеб не предчувствовал быстрого окончания их скитаний; ему казалось, что Сирена находилась так же далеко, как и тогда, когда они только отправились за нею вдогонку, покинув Батавию.

Солидный хозяин порта очень радушно и приветливо встретил гостей, прибывших в Барселону издалека. Для него было честью принимать высокопоставленного голландца, который, если верить слухам, имел все шансы стать губернатором острова Явы — этот пост считался среди голландских бюргеров очень почетным.

Во время обеда, данного в честь иностранных гостей, Риган, придерживаясь испанского этикета, не заводил разговоров о делах. И только когда подали кофе, он заговорил о доне Цезаре Альваресе. И то, что он услышал от старого испанца, так поразило голландца, что он изменился в лице.

— Но послушайте, сеньор! Вы уверены в том, что сообщили мне? Нет ли тут какой-то ошибки? Нет, не подумайте, будто я вам не верю… Но дело в том, что сеньор Альварес в его бытность на Яве всегда рисовал перед нами такую яркую, радужную картину своего высокого положения в Испании, что мне не верится, будто он когда-нибудь мог впасть в немилость у испанских властей… И вдруг вы мне сейчас рассказываете, что он находится в розыске, что за его голову назначена награда, что его обвиняют в контрабанде необработанного мускатного ореха, что он где-то далеко собирается разбить плантации и составить конкуренцию честным купцам, подчиненным испанскому королю!

— Однако, менеер ван дер Рис, все, что я сообщил вам, к сожалению, чистая правда. Мы сами об этом узнали совсем недавно. Сеньору Альваресу было позволено остаться в Ост-Индии, пока на его место подготавливали другого нашего человека. И вот уже ровно два месяца, как он официально отстранен от своей должности.

— Вашему новому человеку придется довольно трудно сейчас на Яве, — сочувственно заметил Риган и вкратце рассказал пожилому испанцу о разрушениях, произошедших на острове во время извержения вулканов в Батавии.

И в конце разговора высокочтимый сеньор наконец сказал своему гостю:

— Дорогой друг, очень жаль, что ничем не могу помочь вам. Я лишь осмелюсь высказать свои предположения: Африканское побережье — вот единственное место, где Альварес может попытаться разбить плантации мускатного ореха. Однако позвольте вас утешить: не расстраивайтесь, если вы сейчас его не найдете. Будет благоразумнее пока вообще забыть о нем. Придет время — и этот проходимец высунет голову, как черепаха из панциря. Уж это обязательно, можете не сомневаться! И вот когда он себя обнаружит, вы будете наготове.

— Благодарю вас, многоуважаемый сеньор, за совет, но я не могу отказаться от своих поисков!

Возвращаясь на корабль, Риган тысячу раз проклял себя за несообразительность. Какой он глупец! Как он сам не догадался?! Почему не подумал об Африканском побережье?! Но нет, пусть Альварес не радуется, что бесследно скрылся! Пусть не думает, что никто до него не доберется! Риган ван дер Рис не отступится от своих намерений! Даже если придется обшарить все побережье Африки, он все равно отыщет Сирену!