– Никогда! – кивнула я головой в знак согласия. – Помню, еще в детском саду в День бабушек и дедушек до меня вдруг дошло, что у всех остальных детей по две бабушки и по два дедушки, а у меня только один. Но мама сказала тогда, что ее отец, мой дедушка, умер, когда она была еще младенцем, и она тоже никогда не видела его.

Гиббс низко склонил голову, уставившись глазами на папку.

– Наверняка у Деборы есть электронные адреса различных архивных сайтов. Надо попросить ее, чтобы она отыскала метрические данные вашего дедушки. Когда он родился, когда умер… Просто для того, чтобы удостовериться, что это именно тот человек, что значится в списке.

– И что дальше, если предположить, что это он? – спросила я.

Наши глаза встретились.

– Сам не знаю. Я все еще надеюсь, хотя бы частично, что это все-таки не он.

Потому что в природе не существует такого явления, как несчастный случай. Никто из нас не произнес этих слов вслух, но они буквально витали в воздухе.

Задняя дверь широко распахнулась, и в кухню, запыхавшись, влетела Марис.

– Доктор Хейвард! Скорее! Оуэну нужна ваша помощь! Он сильно поранился.

Девочка круто развернулась и снова бросилась на улицу. Мы побежали следом. Оуэн сидел на земле, задрав одну ногу вверх, сжимая обеими руками лодыжку, и изо всех сил пытался не заплакать. Гиббс опустился рядом с ним на колени, я плюхнулась с другой стороны, подхватив брата за плечи. Гиббс принялся осторожно ощупывать ногу.

– К счастью, обошлось без перелома, – констатировал он уверенным тоном спустя какое-то время. – Но небольшое растяжение связок, безусловно, есть.

У мальчишки сразу же вытянулось лицо.

– А на песчаный остров нам можно?

Гиббс продолжал колдовать над его лодыжкой, потом тщательно обследовал ступню и всю голень.

– Сейчас я приложу к ноге лед и наложу тугую повязку. Но оснований для того, чтобы отменить нашу поездку на остров, я не вижу. Просто пообещай мне в течение дня не наступать на эту ногу, не опираться на нее всем весом тела. А вечером, когда будешь ложиться спать, постарайся держать ногу повыше. Подушечку подложи или что еще.

– Обещаю! – честно заверил Гиббса Оуэн.

Гиббс поднялся с земли, потом осторожно поднял Оуэна. А я в это время стояла и разглядывала сад.

С того момента как Лорелея занялась его облагораживанием, я была в саду лишь однажды, тогда ночью, когда мы ловили с братом светлячков. Куда подевались заросли сорняков, куда исчез общий вид запущенности и заброшенности этого места… Дорожки, выложенные белым камнем, искрились в лучах солнца, напоминая своим жизнерадостным видом иллюстрации к сказкам. Низкие изгороди из аккуратно подстриженных кустарников радуют глаз своим ярким цветением. Вдоль всех дорожек расставлены горшки с цветами. Они так похожи на зрителей, которые обычно теснятся вдоль трассы, на которой разворачиваются какие-нибудь спортивные соревнования.

Каменный кролик расположился прямо напротив статуи святого Михаила, и по выражению их физиономий складывалось стопроцентное впечатление, что эти двое ведут неспешный и долгий разговор о чем-то своем. Почти не сомневаюсь, что Лорелея специально поставила своего кролика именно так.

Скамейку сдвинули с ее прежнего привычного места, а небольшая насыпь, упирающаяся в фундамент статуи святого, была срыта почти до самого основания. Рядом виднелась неглубокая ямка, вокруг которой лежали кучи земли и камни. Судя по всему, за один из них и зацепился Оуэн, оступился и угодил в яму.

Гиббс проследил глазами за моим взглядом, пока я разглядывала выступ, который скорее всего стал причиной травмы ноги брата.

– Полагаю, это Лорелея все тут преобразовала? – спросил он у меня.

– Само собой! Я и представить себе не могла, что она навела в саду такую красоту. А вот эту ямку я заприметила еще раньше. Но оказывается, она гораздо глубже, чем я думала.

Гиббс молча кивнул и нахмурился.

– Такое впечатление, что Лорелея попыталась самостоятельно все тут разровнять и срезать насыпь полностью. Но не успела. Я завтра загляну к вам и доведу начатое до конца.

– Взгляните! – воскликнула Марис, присевшая на корточки возле ямы. – Там что-то есть!

Она наклонилась и извлекла из земли прямоугольный кусок истлевшей кожи, к которому был прикреплен какой-то заржавевший предмет, похожий на пряжку. Он болтался почти на одной нитке.

Пока Гиббс продолжал поддерживать Оуэна, я согнулась над ямой, и Марис положила находку мне на ладонь, а потом отряхнула руки и вытерла их о свои шорты. От куска кожи пахло тлением и землей. Такой же слабый запах разложения стоял и в самой яме.

Я стерла грязь, налипшую на предмет, и увидела маленький лоскуток, который покрывал сравнительно чистый кусок пластика. Между ними даже сохранились остатки бумаги с едва различимыми буквами, написанными черными чернилами.

– Судя по всему, это багажный ярлык, – задумчиво обронила я, перевернув предмет другой стороной. – Но вот только что он делает здесь, в саду?

Мы с Гиббсом посмотрели друг на друга.

– Хороший вопрос! – негромко воскликнул он.

Оуэн кое-как доковылял до кухни, опираясь на руку доктора. Причем Марис ринулась вперед, предусмотрительно открыв для них двери и выдвинув стул специально для Оуэна. А я же замешкалась в саду, все еще держа в руке багажный ярлык, ощущая всей своей кожей не только его вес, но и следы разрушений, которые учинило над ним время. Я прислушалась к окружающей меня тишине, нарушаемой лишь мелодичным перезвоном китайских колокольчиков, свисавших с задней стены дома. Легкий ветерок раскачивал разноцветные стеклышки в разные стороны, заставляя их лепетать о чем-то своем и донося до окружающих голоса из прошлого.

Но вот продукты погружены в машину, я стою рядом с задней дверцей внедорожника Гиббса, ожидая, пока усядутся дети. Несмотря на охватившую меня нервозность, я не преминула заметить, как Оуэн куртуазно открыл дверцу, пропуская вперед Марис, и лишь после нее вскарабкался на сиденье сам. Я уже было намеревалась поинтересоваться у брата, почему это со мной он не демонстрирует подобного обхождения, но в эту минуту увидела, что Гиббс придерживает для меня дверцу переднего сиденья.

И тут до меня дошло, что в отсутствие Лорелеи предполагается, что место рядом с водителем займу я. Разумеется, еще не поздно залезть на заднее сиденье вслед за детьми, а потом выдерживать на себе их насмешливые взгляды… да и взгляды Гиббса тоже. Но сейчас я не была вполне уверена, что смогу и дальше жить со спокойной совестью, продемонстрировав всем такую элементарную трусость.

– Благодарю! – коротко обронила я и закинула свою сумку в кабину, поставив прямо перед сиденьем, после чего позволила Гиббсу помочь мне забраться внутрь. Вначале я хотела сказать ему, что не нуждаюсь ни в чьих поддержках, тем более что в машине есть удобная подножка. Но потом вдруг неожиданно передумала. Не скрою, учтивость Гиббса была мне даже приятна. К тому же хороший пример для Оуэна, как джентльмену надо обращаться с дамами. Последний аргумент окончательно перевесил все мои сомнения.