Получилось! Словно нехотя, автомобиль медленно покатился под горку, постепенно набирая скорость на покатом склоне шоссе. Леонид прибавил газу — впереди подъем, — и мотор загудел сильнее. Правда, он слышал в его гуле подозрительные постукивания и страшные всхлипы: уж не пробиты ли радиатор или, что еще хуже, бензопровод? Ну ничего, он потянет даже с пробитым радиатором — на улице холодно, мотор не успеет перегреться, поскольку ехать не так далеко. А если потом движок и заклинит — не велика беда! Лишь бы дотянуть до нужного места!

Временами ему казалось, что он едет не по шоссе, а трясется на огромной стиральной доске: так болезненно отдавалась в теле каждая неровность и без того отнюдь не идеально положенного асфальта. Потом начала наваливаться сонливая усталость, и руки едва держали баранку, но Леонид упрямо встряхивал головой, вскрикивал от боли в раненой шее и гнал машину к одному ему известной цели.

Проехав десяток километров — машина виляла на шоссе, словно за рулем сидел вдребезги пьяный водитель, — он свернул направо, к пригородному поселку городского типа. Только бы не попался по дороге какой-нибудь гаишник, и был свободен переезд через железную дорогу. Ждать, пока пройдет поезд, у него просто не хватит сил!

Видно, судьба хранила Пака — ему не попался на дороге ни патруль ГАИ, ни вообще какая-нибудь встречная машина, и переезд тоже оказался свободным. Сцепив зубы, он переехал через рельсы и, собрав остатки сил, покатил по центральной улице поселка к зданию больницы, выложенному из серого кирпича. Въехав в распахнутые ворота, Леонид заглушил мотор и упал головой на баранку, потеряв сознание.

Очнулся он оттого, что кто-то потряс его за плечо. Открыв мутные глаза, Пак увидел пожилую женщину в несвежем белом халате. Она с испугом смотрела на него, приоткрыв дверцу машины.

— Я думала, пьяный, — сказала женщина. — Кто вы, что случилось?

— Немедленно позовите главного врача, — тяжело роняя слова и стараясь, чтобы язык не заплетался, попросил он. — Позовите Николая Кимовича Пака! Я его брат! Родной брат! И не звоните пока в милицию. На меня напали. Позовите Пака!

— Господи, — охнула женщина. — Да никак это Леонид Кимович?..

Утром, как обычно часам к одиннадцати, Меркулов приехал в казино. Поставив машину на стоянку, вошел в здание и сразу направился в свою комнату, чтобы отнести кейс с прибором — нечего им мозолить глаза. Раздевшись, направился в приемную. Там, явно страдая от безделья, болтался один из телохранителей, но сам Пак еще не приехал. Зато Снегирев оказался на месте.

— Доброе утро, — заглянув в его кабинет, поздоровался Петр. — Какие на сегодня просьбы и пожелания?

— Доброе утро, — добродушно улыбнулся в ответ Сан Саныч. — Какие просьбы? Выкурите со мной сигаретку и побалакаем: прикинем, что нам сегодня предстоит сделать в первую очередь.

Меркулов вошел в кабинет, сел в кресло у стола и закурил. Снегирев откинулся на спинку кресла и только собрался начать давать указания, как в дверь бочком протиснулся Генкин.

— Что вам, Арнольд Григорьевич? — недовольно нахмурился Снегирев.

— Звонит Огиренко из банка, спрашивает Леонида Кимовича. Мы вчера брали у них деньги, и я просто не знаю, на каких условиях, поскольку договаривался сам Пак…

— Господин Пак, — небрежно поправил его Сан Саныч.

— Простите, сам господин Пак. Что мне отвечать?

«Хитрит, старая лиса, — поглядев в выцветшие глазки Арнольда, подумал Снегирев. — Умничает, хочет что-то вытянуть из меня. А вот хрен тебе, ласточка ты моя гомосексуальная! Ничего я тебе не скажу!»

— Если позвонит еще, передайте, что Леонид Кимович будет попозже. Или соедините его со мной.

— Хорошо, — Генкин кивнул и исчез.

В этот момент зазвонил телефон. Сан Саныч снял трубку и, услышав, знакомый голос Давида, сказал:

— Прошу прощенья, одну минуту. — Он прикрыл микрофон ладонью и обратился к Меркулову. — Видите, Петр Алексеевич, даже словечком перекинуться не дают с хорошим человеком. Действуйте по плану, а попозже мы увидимся. Договорились?

Дождавшись, пока Меркулов выйдет, он вновь прижал трубку к уху:

— Извини, Давид, у меня был человек.

— Как настроение? — с иронией поинтересовался Агамов.

— Нормальное, — ответил Сан Саныч.

— Ты знаешь?

— Что?

— О происшествии на шоссе и на даче.

— О даче больше, чем о шоссе.

— Тебя спас случай! Но откуда тебе уже известны подробности?

— Сохранились кое-какие каналы. — Не без самодовольной гордости ответил один бывший комитетчик другому. — Представь себе, иногда выручают.

— Ага, — хмыкнул Давид. — Ты думаешь, там всех? Нет одной машины и самого Леньки Пака! Представляешь?

— Живучий, черт, — хохотнул Снегирев.

— Знаешь, где он? И надежен ли источник твоей информации?

— Ребята узнавали у ментов, вот и источник, — вздохнул Сан Саныч. — А где теперь обретается Ленечка, я подозреваю, даже почти уверен на сто процентов, что он там. Но тебе ничего не скажу!

— Обижаешь! Дело нужно доводить до конца.

— Но не сейчас! Во-первых, будет много шума, а во-вторых, все подозрения сразу же падут на твоего несчастного родственника.

Агамов немного помолчал, видимо, оценивал ситуацию и полученную информацию, потом буркнул:

— Согласен, можно немного подождать. Не уйдет.

— В этом можешь быть полностью уверен, — заверил Сан Саныч. — Уйти он при всем желании не сможет, а вот увезти могут. Да зачем он тебе? Надо думать о другом, а его объявить в пропавших без вести.

— Возможно, это самое разумное в сложившейся ситуации, — согласился Давид. — Кстати, не бойся высовывать нос из норы: тебя не тронут.

— Еще этого не хватало, чтобы трогали меня! — слегка возмутился Снегирев.

— А могли, по дурости и в запале! Я, к сожалению, не контролировал акцию, — честно признался Агамов. — Но теперь все держу в руках. Ты будь на связи, ладно? В случае чего свяжемся по мобильному.

— Алле! Я всем говорю, что он будет позже, — имея в виду Пака, сообщил его бывший советник.

— Правильно, — одобрил Давид и отключился.

«Скоро последний акт и опустят занавес, чтобы начать переставлять декорации, — положив трубку, подумал Сан Саныч. — Что же, все правильно! Отыграли один акт, начинается другой. Или совершенно иная пьеса?»

Иная пьеса, с иным сюжетом, иными действующими лицами — этонечто! Тогда он вовремя встретился с Давидом и предпринял все необходимые меры для налаживания контактов с господином Кай Фэном: сила сейчас на его стороне! Чума убит, и, по всей вероятности, после бушевавшего на его даче пожара нечего будет и хоронить: можно в любом месте собрать горстку пепла и насыпать в урну — вот вам и прах господина Вячеслава Михайловича Чумакова, некогда известного в криминальных, да и не только в криминальных, кругах под кличками Чума и Молотов. Здесь финита ля комедиа!