– Какие?

– Гипноз, сенсорная депривация.

– Каков механизм их действия? – спросила Эйдриен.

Старик после недолгих раздумий ответил:

– Пациент, вероятно, получил бы гипнотические внушения, подготавливающие его к событиям, которые с ним скоро произойдут. Затем мы погрузили бы его в затемненный резервуар, наполненный соленой, нагретой до температуры тела водой – около 98 градусов по Фаренгейту. Крайне необычное впечатление – будто паришь в космосе.

– Вы пробовали?

– Конечно, – ответил Шапиро. – Я пробовал все. – Он помедлил и продолжил: – Пробыв в резервуаре с час, ты уже не в состоянии сказать, где заканчивается кожа и начинается вода. Ты словно растворяешься. – Шапиро кивком указал на чашку перед Эйдриен. – Как кусок сахара в горячем чае. И когда это происходит, объект становится… ковким.

Макбрайд зачарованно слушал, а Эйдриен не сводила глаз с бывшего шпиона – «невидимки», представляя себе, как ее сестра плавает в затемненном резервуаре.

– После продолжительного периода…

– Насколько продолжительного? – спросил Макбрайд, едва сдерживая гнев.

– День, неделя… или месяц, – сказал Шапиро. – Главное, что через некоторое время личность объекта начинает распадаться. Очень похоже на последние минуты умирающего: чувства пропадают – по крайней мере так кажется. Представьте: вы в резервуаре, где ничего не видно и не слышно, нет вкуса и запаха, нет осязания. Вы теряете ощущение времени. Если считаете, что страшно потерять разум, представьте себе, каково потерять тело. – Шапиро ненадолго замолчал, на лице мелькнула безрадостная улыбка. – И при этом некоторые находят подобный опыт… просветляющим.

– А другие? – спросила Эйдриен.

Старик пожал плечами:

– Другие – нет.

Макбрайд подался вперед:

– А потом что?

Шапиро искоса посмотрел на него:

– Потом? Потом вы переходите на следующий уровень обработки.

– Какой именно?

– «Интенсификация». Когда личность субъекта разобрана, он фактически становится «чистой страницей». Материалом, на котором сравнительно легко отпечатать любые «воспоминания».

– Каким образом? – поинтересовался Льюис.

– Можно создать сценарии, совместимые с его психологическим профилем, и превратить их в фильм. Объект будет смотреть видеозапись в связке с потоком аудиограмм, лежащих ниже сознательного порога восприятия.

– Как в кинотеатре со стереоэффектом? – предположила Эйдриен.

Шапиро усмехнулся.

– Нет, – сказал он, – куда более основательно. На него наденут специальный шлем с микрофонами и штепселями: звук входит, звук выходит – в таком роде. Потом подключат его и…

– Что?

– Объект воспринимает происходящее так, словно сидит в двух метрах от 62-дюймового телеэкрана и смотрит на объемные картинки со стереозвуком. Очень увлекательно, и это единственная часть процедуры, когда объект находится в сознании. Добавьте гипноз, препараты – и ваяйте из человеческой «глины» что угодно. Психика – податливый материал.

– Препараты, – проговорила Эйдриен. Тут же вспомнился пузырек, который она нашла в футляре компьютера Никки. «Плацебо 1». – Какого рода препараты?

Шапиро состроил постную мину.

– Психоделики всех разновидностей. Мы добились прекрасных результатов с наркотиком из Эквадора – его называют «Буррундага». И кетамин неплох, хотя он больше известен как транквилизатор, используемый в ветеринарии. Оба средства вызывают подобие диссоциативной амнезии – потеря памяти плюс нарушение связности психических процессов.

– Кетамин, – проговорила Эйдриен. – Это, случайно, не один из тех наркотиков, которые используют насильники?

– Совершенно верно, – подтвердил ученый. – Для их целей он так же эффективен, как и для наших.

– Что вы имеете в виду?

– Женщина, принявшая кетамин, видит свое тело словно со стороны. И что бы ни случилось с ней потом, все кажется происходящим в ином измерении. Более того, ее память эти события не зафиксирует.

– Получается нечто вроде искусственно вызванной потери памяти?

– Точно. Впоследствии человек и не вспомнит, что с ним что-либо происходило, – будь то насилие или нечто другое. Наши объекты даже не подозревали, что плавали в резервуаре или сидели в шлеме. Или что их «бомбардировали» новыми воспоминаниями.

– Значит, человек сидит в шлеме и… На что он там смотрит? – спросил Макбрайд.

– На людей в капюшонах, – ответила Эйдриен.

Шапиро как-то странно посмотрел на девушку и повернулся к гостю, отвечая на его вопрос:

– Зависит от обстоятельств.

– Что вы подразумеваете под обстоятельствами? – попросил пояснить Льюис.

– То, что вы хотите заставить его запомнить и что – забыть.

Макбрайд пригубил остывший чай.

– Сколько времени потребуется на то, чтобы пройти все этапы от начала до конца?

Шапиро покачал головой:

– Трудно сказать. Одно дело – поиграть с самовосприятием объекта. И совсем иное – выстроить его с нуля.

– «Поиграть с самовосприятием», – повторила Эйдриен.

– Верно. – Ученый сменил положение ног на подушках и обратился к Макбрайду. – Мне интересно – а каковы ваши отношения с сестрой этой молодой особы?

– Я был ее психиатром, – ответил тот.

– И она приходила к вам на квартиру?

– Да.

– А позже у вас обоих нашли протезы?

– Верно.

Шапиро нахмурился:

– Кстати, что дает вам почву для подобных выводов? Ей делали сканирование или…

– Сестру кремировали, – объяснила Эйдриен. – Я нашла имплантат в останках.

Старик побледнел.

– Господи, – пробормотал он и перевел разговор на другую тему. Или по крайней мере попытался это сделать. – Я хотел бы знать, – обратился он к Макбрайду, – насколько часто вы покидали свою квартиру?

– Что вы имеете в виду?

– Мне интересно, когда вы практиковали как психотерапевт, много ли времени вы проводили вне дома? Или старались не выходить?

Льюис тяжело вздохнул и пожал плечами:

– Предпочитал держаться поближе к дому.

– Так и должно быть, – сказал Шапиро.

– Почему?

– Я предполагаю, что в вашем здании размещалась контрольная зона. Скажем, в квартире напротив.

– Или за стеной, – подбросила идейку Эйдриен.

– Этажом выше или ниже – не важно. Главное в другом: сигнал необходимо постоянно подкреплять. Один из побочных эффектов этого – вне зоны действия оборудования вы начинаете испытывать дискомфорт, если не принимаете лекарства. Вы принимали что-нибудь?