Неприятный холод пронизывает меня до костей. Несусь к тумбочке и выворачиваю её. Ничего нет. Никаких личных вещей и даже документов.

Ужасная догадка ударяет меня по груди, вырывая из неё тихий стон, раненого зверя.

– Нет… нет… это всё объяснимо…

Я осматриваю всё в спальне, но документов нет. Вылетаю из комнаты и сбегаю вниз, оглядывая сад. Коляски нет. Она всегда стояла здесь. Всегда!

Нандо…

Моя кожа покрывается мурашками. Плохими мурашками. Они ледяные. Они смертельные. Они выворачивают мою душу.

Дрожащими руками, как безумная, открываю каждый шкафчик комода. Мои ладони проходят по пустым полкам. Переворачиваю вверх дном кроватку. Аромат сына бьёт по появляющимся смертельным ранам на сердце.

Нандо…

Несусь к гардеробной и, с криком расшвыривая одежду, достаю папку с документами…

– Нет… нет… сынок… малыш мой, – шепчу, перебирая листы. Они падают на пол, словно смеясь надо мной своим красивым и мягким полётом.

– Нандо! – Из горла вырывается крик. Он разрывает меня на части.

– Нандо! – ору. Ударяю кулаками по полкам и сбрасываю всё на пол.

– Нандо! – падаю на колени и кричу. Я не могу остановиться. Не могу поверить. Не могу двинуться. Как же больно! Безумно больно от страха!

– Джина… Джина!

Дерик, хватая меня за плечи, рывком ставит на ноги.

– Она забрала его… Дерик, забрала его… ничего нет… даже памперсов нет. Одежды его нет. Сынок… Боже, Дерик, документов его нет! Нет их! Моего сына нет! – Ударяю по его плечам от злости и бессилия.

Лицо Дерика резко бледнеет. Он выпускает меня из рук и срывается с места.

– Дерик! Стой!

Я бегу за ним. Нам навстречу вылетает Клаудия, едва успев завязать халат на талии. Она видит Дерика, проносящегося мимо, затем меня.

– Реджина…

Не обращая внимания, несусь за Дериком. Он идёт к комнате наблюдения. Дверь грохочет от силы Дерика. Мужчины сразу же подскакивают с мест.

– Где мой сын? – От его голоса, ледяного, клокочущего яростью и страхом, даже у меня стынет кровь в жилах. Застыла бы, как и у охраны, если бы уже понимание того, что Нандо похитили не пришло ко мне раньше.

– Ваше Величество…

– Поднять всех. Перекрыть границы. Где Калеб? Где, мать его, Калеб! Включай камеры и следи за Мариной. Куда она пошла? Она выходила с территории? Немедленно! Живо! Я убью вас, если моего сына забрали! Я вас всех, мать вашу, перестреляю! Я…

– Дерик, что здесь происходит? Почему ты говоришь о том, что Нандо забрали? Кто его забрал? – раздаётся за спиной недоумённый голос Клаудии.

– Марина… Боже мой… Боже… она украла Нандо… она… нет ничего. Она забрала его документы, Клаудия! Она всё забрала! Она украла моего сына! – кричу. Клаудия шарахается и прижимает руку к груди.

За какие-то паршивые минуты маленькая комната наполняется людьми. Калеб пытается что-то сказать, но Дерик его не слушает. Меня тащат на воздух. Голова кружится.

– Тише-тише, Реджина. Это может быть недоразумением. Марину я лично проверяла, – приговаривая шёпотом, Клаудия обнимает меня. Но я знаю, внутри знаю, что это всё ложь. Марина нас предала. Я ждала этого момента. Ждала, что мой сын ответит за нашу с Дериком глупость. Ответит за все наши грехи. Он же малыш… мой малыш…

Со стоном мотаю головой и вырываюсь из рук Клаудии. Появляется Эни. Она напугана. Все вокруг бегают, стараясь меня успокоить, но я кричу, чтобы мне вернули моего сына. Моего, чёрт возьми, ребёнка!

– Пошли! Давай, давай!

Поворачиваюсь на крик Калеба. Он даже не смотрит на меня, просто проносится мимо с толпой мужчин.

– Дерик, что происходит? Где Нандо? – Клаудия нервно обращается к нему. Мрачному. Убитому. Потерянному.

Наши с ним взгляды встречаются, и я вижу в его глазах невыносимые боль и горе, раскаяние и вину.

– Марина вывезла ребёнка из замка, показав сообщение от Джины, которое она якобы ей отправила…

– Я ничего не отправляла. И даже не знаю, где мой телефон! Я с тобой была! – выкрикиваю.

– Да. Ты бросила свой телефон где попало, а она только этого и ждала, видимо. Она воспользовалась тем, что нас здесь не было. Твой мобильный остался в замке, но знала об этом только она. Это не было запланировано заранее, она просто терпеливо ждала подходящего момента. Её спокойно пропустили через пост охраны, потому что номера совпадали и место, куда она его везла тоже. Ресторан Ромье, но мы уже оттуда уехали. Ей всё удалось сделать довольно легко, но мы закрыли границы. Все уже предупреждены. Это… – он проводит ладонью по волосам и опуская руку, сжимает её в кулак, – может не сработать. С того момента прошло больше трёх часов, а этого времени достаточно, чтобы покинуть Альору. Я сейчас свяжусь с Францией и обращусь с заявлением на телевидение с просьбой сообщить о местонахождении Марины за приличное вознаграждение. Я найду сына. Я его найду…

– Зачем Марине Нандо, Дерик? Она просто няня, у неё есть родители, и они честные люди, как и она сама. Почему она так поступила? Я проверяла её. Я всё проверила прежде, чем допустить её к внуку, – причитая, перебивает Клаудия.

– У меня нет ответов на твои вопросы, тётя. Не сейчас, – Дерик, отмахиваясь от неё, указывает Эни следовать за ним.

Мне кажется, что в этот момент, когда я вижу удаляющуюся спину Дерика, весь мир останавливается. Словно я на секунду теряю память, и мне сообщают, что пока я развлекалась, моего сына забрали без спроса, украв прямо из-под носа. Чувство вины, такое огромное и ядовитое, охватывает со всех сторон, как будто хочет вытеснить из моего тела всю душу, выбросить её, растоптать и оставить меня продолжать наблюдать за своей ошибкой.

– Реджина, милая, пошли. Давай пошли. Сейчас поднимемся в спальню и будем ждать новостей. Дерик найдёт нашего мальчика. Он не даст его в обиду. – Клаудия обнимает меня за плечи и ведёт за собой.

Смотрю перед собой пустым взглядом и даже не могу вспомнить, целовала ли я Нандо перед тем, как оставить его. В голове пусто. Слишком тихо и слишком больно, чтобы что-то чувствовать сейчас. Только вина остаётся. С каждым вздохом она становится огромной, необъятной и убийственной.

– Нет… я поеду… – мямлю, сбрасывая с себя руки Клаудии.

– Реджина…

– Я найду его. Марина не могла нас предать. Она просто пошла с ним прогуляться и на всякий случай взяла одежду, правда? Они на набережной. Они там. Я поеду. Я привезу Нандо. Сыну нравится море, и он рядом с ним хорошо засыпает. Я… должна что-то сделать… я…

– Реджина, прекрати, – она крепко хватает меня за плечи и встряхивает. – Нет, не смей сейчас поддаваться панике и боли. Не позволяй этим эмоциям делать из тебя марионетку. Всегда была такая опасность. Мы знали о ней, но никогда вслух не говорили. Ты никуда не пойдёшь. Ты останешься здесь. Когда внука привезут, он будет нуждаться в тебе. Ты слышишь меня?