Высокие рысьи шапки, украшенные журавлиными и орлиными перьями, раскрасневшиеся от жары и крика лица, грозно торчащие усы и усики, распахнутые на груди короткие полушубки, под которыми виднелись яркие кафтаны с галунами, все вместе сливалось в бушующую пеструю массу. Тагэре с детства водил людей в бой, но, глядя на таянское гоцарство, малость растерялся. Анджей лишь улыбнулся в темные усы, оглядев своих буйных подданных, и поднял руку.

– Данове. Я имею сказать вам нечто важное. Но сначала ответьте: разве мы трусы?

– Нет, – взревела толпа. Сандер знал, что таков местный обычай, заменяющий торжественный молебен, открывающий заседание Генеральных Штатов. Собравшиеся не раз слышали эти вопросы и отвечали на них, но возмущение лихих вояк, которых хотя бы из ритуальных побуждений заподозрили в трусости, было неподдельным.

– Разве мы предатели? – продолжал вопрошать король. – Разве забыли мы Добро и Слово? И заржавели наши сабли и застоялись кони? Разве не любим мы Таяну и честь нашу и не готовы служить им и саблей, и копьем, и жизнью, и смертью?

Последние слова утонули в диком реве, достойном стада буйволов. Немного выждав, король громовым голосом объявил:

– То слушайте меня, данове, и не говорите, что не слышали. Все мы знаем, что в прошлом годе к нам пришел друг – потомок Счастливчика Рене. Шандер Аррой! Виват!

Сердце Сандера бешено забилось в ответ на приветственные вопли его новых друзей. Его всегда любили воины, и всегда это наполняло душу восторгом и благодарностью, но таянцы научили его не скрывать своих чувств. Здесь искренность не считалась слабостью.

Тагэре, улыбаясь, отыскивал в толпе знакомые лица. Стах Тонда. Раскрасневшийся даже сильней, чем обычно. Рышард в белом полушубке, под которым чернеет доломан «Серебряного», и рядом – Ежи. Наследник на гомоне – лишь один из названных на геланском гомонике и гордится своим избранием много больше, чем титулом. Принц поймал взгляд друга и залихватски подмигнул, в мыслях он уже рубил фронтерцев, а за разбегающимися усачами маячил незнакомый Мунт, который следовало взять.

– Данове, – прервал гомонное буйство Анджей Гардани, – все мы знаем доблесть Шандера. Он принес нам удачу. Он раскроил башку главному рогачу и взял Монтайю! Мы должны ему, как Аррою, по долгу памяти. Мы должны ему, как другу, по долгу чести! Шандер – король арцийский, но на его троне сидит трус, предатель и убийца, и помогли ему рогатые бабы и усатые гады!

Кажется, орать громче, чем орали вначале, было невозможно, но при этих словах таянцы превзошли самих себя. Некоторые, несмотря на опасность задеть соседей, выхватили сабли и подняли их высоко над головой, словно летя навстречу вражеским сотням.

– Слушайте дальше, – прокричал король, и, как ни странно, в Гомонном зале воцарилась относительная тишина. – Все мы знаем слова старого Эрика о том, что придет год Трех Звезд и поднимет меч Последний из Королей. Никто не помнит, чтоб Волчья и Лебединая когда-то сияли так ярко, а с конца Копьеносца в небе горит хвостатая звезда, чего не бывало со времен Проклятого! Вот он год Трех Звезд! Все мы помним клятву Шандера Гардани, друга и соратника Счастливчика Рене, сломавшего шею Михаю Окаянному! Мы разошлись с большой Арцией, но мы не отреклись от рода Арроев.

Шандер, Последний из Королей с нами! Святой Эрасти спас его, Тахена благословила его и открыла ему дорогу. Его меч принес нам победу! Так неужто наши сабли не пойдут за этим мечом? Что скажете, данове?

Тут уж поднялось нечто вовсе невообразимое. Александр понимал одно: таянцы готовы немедленно наброситься на фронтерцев, Пьера, циалианок и самого Триединого, стены зала дрожали от крика «виват», которому, казалось, вторило и бурно взметнувшееся пламя в камине, и ветер за окном.

– Вы приняли решение, данове? – спросил Гардани, когда гоцарство и знаменные нобили малость успокоились.

– Так!

– Есть кто-то несогласный?

– Нет!!!

– Объявляю приговор. Как стает снег, пойдем через Фронтеру и дальше. Пропустит нас Тодор – хорошо, нет – сам виноват, но мы не вложим сабли в ножны и не повернем коней, пока не исполним клятвы Шандера! Арде!

– Виват! Виват!! Виват!!!

Нэо Рамиэрль

Воин в темно-синем тяжелом плаще очень медленно замахнулся мечом, гигантский черный клинок рассек вспыхнувший воздух и обрушился на дышащее зеркало, разрубая и еще живого Хозяина Вархи, и волнующуюся блестящую поверхность. Нэо видел хлынувшую из раны кровь, стремительно превращающуюся во что-то вроде ядовитого жидкого металла, из которого арцийские академики веками пытались получить золото к вящему удовольствию Жана-Флорентина. Рамиэрлю было стыдно, что он прячется у подножия башни, когда наверху идет бой, но что он может сделать?! Эта схватка за пределами его понимания и его сил. Воину проще, он – тень Ангеса... А как он, кстати, оказался в Вархе?! Он же слился с Кольцом, а Кольцо взяла Герика. Нет, тут что-то не то!

Нэо постарался собраться с мыслями. Если он сидит внизу, держась за раскалывающуюся голову, он не может видеть, что творится с треклятым зеркалом! Значит, это бред! Бред, однако, и не думал проходить, а вел себя как самая настоящая реальность. Воин крушил мечом зеркало, которое корчилось и выло, словно чудище из хаонгской сказки. Белый Старец прекратил свое бренное существование, чему эльф искренне порадовался, – пусть это трижды морок, но вид мертвого Гридэтары и в бреду как-то обнадеживал. Зеркало оказалось более живучим, оно упрямо затягивало раны уже знакомым радужным металлом, покрываясь сверху сверкающей сетью. Нужно было что-то делать, и Рамиэрль начал взбираться наверх. Лестница казалась бесконечной, он полз по скользким, холодным ступенькам, видя в каждой свое отражение – окровавленное, измученное, грязное. Нэо почти забыл, как и почему начал подъем, но он был должен добраться до цели. Должен – и все! До площадки оставалось совсем немного, когда над самой головой загрохотало, словно Анри Мальвани вновь рванул проклятое клириками зелье. Горячая, дымная волна бросила Нэо назад, и он покатился по ступенькам, теряя сознание.

Когда разведчик открыл глаза, он увидел небо – обычное, зимнее небо – серое, низкое, холодное. Было тихо и холодно. Нэо с трудом повернул голову, и его взгляд уперся в сияющую стену. Кольцо Вархи! Он снова дома. Дома? Но почему линия пламени так странно изогнута? Ах да, он не снаружи, а внутри Кольца. Старец... Зеркало... Падение... Что было на самом деле, а что примерещилось?

Собрав все силы, Рамиэрль сел. Мерцающий опаловый купол над головой исчез, равно как и стены лабиринта, и Нэо с удивлением разглядывал унылый двор какой-то крепости, хотя почему какой-то? Это и есть старушка Варха, непонятно только, куда делись внутренние постройки. От старинной цитадели остались только стены и ослепшие башни, лишенные и ворот, и окон. За ними пылало Кольцо, внутри же не было ничего, кроме устилавших землю мутно-белых шестиугольных плит. Раздалось знакомое ворчание. Нэо оглянулся: на безопасном расстоянии (соображает!) стенала лльяма, изнывая от сочувствия и невозможности помочь. Рядом маячила закопченная стена – значит, лестница и взрыв все-таки были? Задирать голову было больно, но Рамиэрль все-таки это сделал.