Понимая, что решение проблемы может растянуться до бесконечности, а Жизель, не подозревая о поломке, должно быть, до сих пор ожидает звонка, Лиз решила наплевать на современные средства связи и отправиться к девушке лично.

Спускаясь в гостиничный вестибюль, она на ходу изучала карту Лурда. Как выяснилось, Жизель жила на противоположном конце города, а потому пешком добираться до нее было бы слишком далеко и долго.

На улице Лиз поймала такси и поехала по адресу, который дала ей Жизель. Сидя на краешке заднего сиденья, она вновь пустилась в догадки о том, какую же все-таки историю готова продать за солидные деньги француженка. Наверное, что-то из ряда вон выходящее. Следовало признать, что на фоне местной молодежи Жизель выделялась удивительной практичностью и интеллектом. Она наверняка читала парижские газеты, а потому знала, какие сообщения достойны быть опубликованы на первой полосе. Она знала, что такое настоящая новость, и вчера была полностью уверена в том, что в руках у нее крупный улов. Действительно, цена, назначенная за эту новость, была весьма высока, и Биллу Траску пришлось бы здорово раскошелиться, чтобы купить ее для АПИ. Но Лиз было известно, что агентство нередко выкладывало за эксклюзивную информацию суммы и побольше.

Возможность получить сенсацию имела для Лиз особую важность, потому что ей кровь из носу нужно было раздобыть хорошую тему. Единственный очерк, над которым она в данный момент работала, был посвящен слабостям Бернадетты. В нем содержался завуалированный намек на то, что феномен Лурда покоится на весьма зыбком фундаменте. Однако и сам очерк получался каким-то не вполне внятным, поскольку не содержал убедительных свидетельств. Лиз планировала надиктовать статью по телефону завтра, однако предательское чувство нашептывало ей, что этот скромный труд вряд ли впечатлит АПИ настолько, чтобы оставить ее в парижском бюро взамен более удачливой Маргарет Ламарш, которая раскручивала дело Вирона, обещающее громоподобные разоблачения.

Лиз нуждалась в зубодробительной новости, и такую новость должна была дать ей Жизель.

Прибыв по указанному адресу, Лиз расплатилась с водителем и торопливо вошла в дом. Квартира, где жила Жизель, оказалась на первом этаже, пройти до нее нужно было полкоридора. Лиз преодолела это расстояние почти бегом, остановилась перед дверью и, не найдя звонка, постучала.

Ответа не последовало.

Наверное, Жизель была в туалете. Лиз постучала сильнее, настойчивее. Она стучала до тех пор, пока не заболели костяшки пальцев.

Казалось, Жизель должна вот-вот откликнуться, но ответа все не было.

Репортерская работа учит настырности, и Лиз взялась за дверную ручку. Дверь тут же подалась. Ну и растяпа эта Жизель!

Поразмыслив, Лиз сочла, что в сложившейся ситуации имеет право войти в чужое жилье. Толкнув дверь, она решительно шагнула в гостиную. Комната была пуста.

— Жизель! — позвала Лиз.— Это я, Лиз Финч!

Ни звука в ответ. Тишина по-прежнему была полной.

Квартира казалась необитаемой. По всей видимости, не дождавшись от Лиз звонка, Жизель ушла на работу или искать саму журналистку.

И все это из-за чертова телефона. Досадная поломка вызвала сущую неразбериху. Где же сам телефон? Взгляд Лиз скользнул по верхам, где мог стоять аппарат, и случайно упал вниз. Телефон лежал почти у ее ног — трубка слетела с рычага. Этим и объяснялся сигнал «занято».

Лиз присела, чтобы поднять телефон, и тут ее взгляд наткнулся на такое, что из ее груди вырвался невольный вскрик.

Из-за книжного шкафа, отгораживавшего диван, торчала рука. Задыхаясь от страха, Лиз поднялась на ноги и нетвердым шагом направилась в глубь комнаты, чтобы увидеть, что там случилось.

Рядом с диваном и кофейным столиком лежало неподвижное тело.

Это была, несомненно, Жизель, и Лиз подошла к ней и опустилась на колени, подумав, что девушка лишилась сознания и нужно проверить пульс. Но, не успев сделать это, Лиз поняла, что случилось нечто более страшное. Побагровевшее лицо Жизели было странно опухшим и имело неестественный, пугающий вид.

Это не обморок, поняла Лиз, выпустив из руки вялое запястье. Она мертва, по-настоящему мертва. На шее явственно виднелся красный рубец. Ее задушили!

Несмотря на всю свою журналистскую закалку, Лиз в ужасе отшатнулась от трупа. Чувствуя тошноту и слабость, она встала, пытаясь понять, что же все-таки произошло. Первым в голову пришло наиболее прозаическое объяснение: в квартиру проник грабитель, Жизель попыталась ему сопротивляться, но не смогла. Однако тут же возникла другая мысль. Вчера Жизель открыто намекала на то, что раскопала новость… большую-большую… больше не бывает… с международным аспектом… «Придется подождать до завтра. К завтрашнему дню станет ясно, смогу ли я открыть вам то, что знаю».

Жизель «вплотную подошла» к своей истории. Сегодня она дожидалась подтверждения.

Подтверждение должно было поступить от некоего лица. Да, в квартире кто-то побывал. Да, Жизель, судя по всему, наткнулась на сногсшибательную новость. Но об этом узнали и не дали Жизели разгласить ее. Кто-то прикончил девушку, злодейски, чудовищно.

Бедняжка.

Прощай, Жизель. Прощай, большая новость. А если подойти к ситуации более эгоистично, прощай, Лиз Финч вместе со своим шансом удержать за собой рабочее место.

Первым ее порывом было бежать от трупа, бежать с этого ужасного места. Однако страх понемногу исчезал, уступая место репортерской любознательности. Если кто-то действительно здесь побывал, этот кто-то мог оставить какую-нибудь зацепку. Возможно, и не оставил. Но мог. В любом случае быстренько проверить не помешает. Лиз нащупала в своей сумочке носовой платок, достала его и разложила, а потом обмотала вокруг правой руки. Если уж затевать обыск собственными силами, то лучше не оставлять своих отпечатков пальцев, иначе сразу окажешься в подозреваемых.

Обыск был организован быстрый, но тщательный. Лиз шла из комнаты в комнату, однако везде ее ожидало разочарование. Никаких намеков на присутствие другого человека. Ни одной нити. Ни клочка бумаги, где было бы хоть что-то написано. Квартира была до жути безликой.

Впрочем, пятнадцать минут спустя Лиз уже знала, что до нее по квартире прошелся кто-то более умный и профессиональный, чем она.

Дрожа при мысли о том, что в квартиру в любой момент может кто-нибудь нагрянуть, застать ее и заподозрить в нечистой игре, Лиз поняла, что больше нельзя здесь оставаться. Она вышла на улицу и взяла такси, чтобы поехать в свою гостиницу неподалеку от территории святилища.

Подъезжая к гостинице, Лиз обдумывала свой следующий шаг. В какой-то степени она чувствовала себя должницей перед Жизель Дюпре, которая, как-никак, намеревалась оказать ей услугу. Хотя бы один телефонный звонок — уж этого бедная девушка-экскурсовод точно заслуживает. Лиз поначалу хотела позвонить из своего номера, но, взвесив все, сочла это небезопасным. Источник звонка легко проследить. Она спросила таксиста, не знает ли он, где тут поблизости телефонная будка. Будка оказалась близко — всего за полквартала.