— Признаю, в этом есть некое ребячество, но все тайные общества практикуют простые ритуалы инициации. В них всегда есть что-то смешное. Участники похожи на играющих в игры взрослых. Масон в закатанных брюках, пьющий горький черный кофе, выглядит не менее по-дурацки. Все это лишь символические жесты.

Услышанное нужно было переварить. Сэр Уинстон понимал это, поэтому извинился перед Чарльзом и сказал, что оставит его на минутку.

Поднявшись с кресла, Чарльз налил себе еще виски. Напиток был поистине потрясающим. Взболтнув жидкость в бокале, он подумал о том, как тень пыталась уничтожить доверие к его прапрадеду, совершая убийства от его имени. Ха, а разве с ним не случилось то же самое? Но преступнику не может быть сто двадцать пять лет. Возможно, это дело рук соперничающего тайного общества? Но как быть, в таком случае, с посланием, требующим, чтобы он держал рот на замке, именно он, а не какой-то другой человек? Он все еще не понимал, о чем должен молчать. И что такое библия Гутенберга? Нужно бы выяснить больше, но старик, похоже намерен скармливать ему информацию по кусочкам, причем очень маленьким. Потом Чарльзу пришло в голову, что, возможно, сэр Уинстон опасается, что сразу все он и не сможет воспринять. В ожидании возвращения хозяина дома профессор присел на диван.

— Не стоило садиться. Мне хотелось бы, чтобы вы немного прогулялись со мной, — заметил сэр Уинстон, появившись в дверях.

Чарльз окинул взглядом библиотеку.

— Здесь нет скрытых камер, — рассмеялся старик. — Ваш дед тоже налил бы себе еще выпить. Я просто предположил, что вы будете вести себя как его внук.

И Чарльз послушно последовал за хозяином дома по коридору, который привел их в другую комнату, затем в следующую, и еще одну. Они поднялись по ступеням, прошли через несколько дверей и спустились в сад за домом. Дом Чарльза в Западной Вирджинии был устроен иначе. Похоже, его прапрадед решил не копировать полностью архитектурные чертежи. Однако сад здесь был огромным. Тропа, пересекавшая идеально подстриженный газон, вела в парк, где росли деревья с очень широкими стволами, которым, по всей видимости, была не одна сотня лет. В тени стояли столы и удобные кресла в чехлах, защищавших их от постоянных лондонских дождей. Вдали Чарльз увидел плакучую иву и буйную, уже не настолько прилизанную растительность. Сквозь листву проглядывал вход в нечто вроде каменного храма. Ландшафт казался похожим на иллюстрацию к готическому роману с гоблинами и феями. Свернув туда, сэр Уинстон возобновил разговор:

— Ваш дедушка сам разработал путь вашей инициации. Оставил указания, как все подготовить. Остальные позаботились о деталях.

— А убийства?

— Господи, конечно же нет! Ваш дедушка никогда никого не убивал. Об этом мы поговорим чуть позже.

— А меч? Он разыскивал его пятьдесят лет. Иногда пропадал месяцами. Мы с отцом считали, что он уезжал, чтобы искать его.

Сэр Уинстон поглядел на него с состраданием:

— Меч у него был всегда. Точнее, мечи.

— Не понимаю.

— Меч был у него, но не дома. После смерти вашего прапрадеда он решил, что глупо хранить ключ рядом с замком, который тот открывает. Сейчас мы поступаем так же. Вы же не записываете ПИН-код на банковской карте, правда? Со временем частота встреч и опасность быть обнаруженными постоянно возрастала.

— Каких встреч? Я ничего не пойму, если вы будете выдавать мне информацию в час по чайной ложке. Я прошел все испытания или нет?

Сэр Уинстон загадочно улыбнулся. Они дошли до каменного здания, склепа семейства Дрейпер. Казалось, чистые голубые глаза старика заслезились.

— Ваш дед ушел из дома, потому что умирал. У него был рак, и он не хотел, чтобы вы с отцом проходили через это. Он умер здесь, у меня на руках. Он даже не пожелал, чтобы мы отвезли его в больницу, поэтому мы устроили больничную палату тут, в одной из спален наверху, со всей аппаратурой. На протяжении тех нескольких месяцев, в течение которых он был прикован к постели, ваш дед говорил только о вас.

Сэр Уинстон провел Чарльза вниз по ступенькам. По обе стороны дорожки стояли резные могильные камни: белый мрамор с металлическими прожилками. Могила Эдварда Бейкера находилась в самом начале левого ряда. Под его именем был вырезан медальон в форме круга с двумя стоящими на задних лапах львами. В руках они держали корону. Под короной, в центре позолоченного портрета, виднелся каравай в форме восьмерки: эмблема гильдии пекарей. А выше, между эмблемой и именем, на латыни было написано: PANIS VITA EST. И больше там не было ничего.

Сидя в самолете, летящем в Лондон, Вернер испытывал ужасную досаду. Чарльз не включил мобильный телефон. Его нельзя было отследить. Тем не менее Вернер отчасти догадывался, с кем Чарльз собирается встретиться. Однако шансы на то, что библия действительно находится в Лондоне у сэра Уинстона Дрейпера, казались призрачными. Вероятнее всего, она была спрятана где-то в доме деда Чарльза, в Америке, судя по всему, за стеной винного погреба, где была нарисована вся та чертовщина.

Переосмыслив ситуацию, Вернер решил, что если прапрадед Чарльза спрятал Библию в погребе, то наверняка и придумал способ защитить ее, и вполне возможно, что несанкционированная попытка завладеть ею приведет к полному уничтожению книги. Хирург Джек Бейкер наверняка принял меры предосторожности, чтобы она не попала в чужие руки. В конце концов, предок Вернера сумел подставить его, превратив в Джека Потрошителя. Тот давно покойный Фишер был на волосок от того, чтобы воплотить мечту их клана и завладеть книгой.

Однако для Вернера фанатизм Джека Бейкера представлял собой неприемлемый риск. Кроме того, здесь было кое-что еще. Чарльз собирался найти второй меч. И когда это произойдет, он направится прямиком домой.

Смерть обоих агентов потрясла Вернера. Беата была единственным человеком, к которому он привязался с того момента, как еще в колледже сдружился с Чарльзом, а теперь Иствуд и весь Совет решили обмануть его. Но он мог лишь прогнать мрачные мысли и сосредоточиться на непосредственной цели. Он находился ближе к ней, чем все его родичи за последние пять сотен лет. Провал был недопустим.

Тем временем Ледвина в своем кабинете вел оживленный разговор с Кристой.

Чарльз в задумчивости сидел за столом и ждал возвращения сэра Уинстона. Правда о деде тронула его больше, чем он предполагал. Что ж, по крайней мере, он выяснил, что произошло. Возможно, теперь он сумеет избавиться от тяжести, снедавшей его всякий раз, когда он думал о старике. Здорово будет вспоминать о нем с обычной теплотой.

Вернувшись, сэр Уинстон приветливо хлопнул Чарльза по плечу, затем тоже сел за стол. Чарльз хотел что-то сказать, но хозяин дома опередил его:

— Ваша лучшая книга на данный момент — это исследование европейских средневековых гильдий.

Чарльз не ожидал услышать это от хозяина дома. Словно разгадав его мысли, сэр Уинстон продолжил: