Человек в одной из квартир, выходящих окнами на улицу, и наблюдающий за улицей через бинокль, оживился…

– Пиши. Восемь-ноль-семь. Объект Пингвин вышел на утреннюю пробежку. Сообщено группе два в восемь-ноль-семь.

Практикант, который первый раз работал по линии НН[99], добросовестно записал все сказанное в журнал. В который раз выругался про себя – он-то думал, переходя из городовых сюда, что тут будет интересно, а на самом деле… сидят в этой проклятой квартире уже не первую неделю. Объект пришел. Объект ушел. Выводные[100]…

Зашипел кофейник – кажется, опять убежал, проклятый…

– Иди глянь, что с кофе…

Кофе действительно убежал, хуже того – вода погасила конфорку газовой плиты, старомодной, всего на две конфорки. Попили кофе, называется.

Со вздохом практикант повозил тряпкой по плите, обжегся, выругался последними словами. Снова зажег огонь и поставил кофейник заново – кофе все-таки хотелось выпить…

Вернулся в каморку с окном.

– Что там?

– Сейчас будет…

– Сбежал?

– Сбежал… – подтвердил практикант.

– Э, глянь, рация… мигает у тебя… это что, молодой?

– А чо?

– А чо… А ничо! Ты звук отключил, что ли?

– Ну… да. Башка болит от этого шума…

– Башка болит? Сейчас она не так заболит! Включай, живо!

Практикант уныло перещелкнул рацию на громкую связь.

– Нева-три, я Восьмой, выйдите на связь!

Вот это да…

– Восьмой, я Нева-три, что там у вас? – старший поста перехватил рацию.

– Нева-три, я Восьмой, прошу подтвердить выход Пингвина на маршрут!

– Восьмой, я Нева-три, выход подтверждаю!

– Нева-три, я Восьмой, объект не наблюдаю! Объекта по нашему направлению не было!

Ма-а-ать…

– Нева-три – Пятому и Третьему, подтвердите прохождение Пингвина по вашим маршрутам!

– Нева-три, я Пятый, объект Пингвин в поле зрения не попадал.

– Нева-три, я Третий, у меня тоже не было.

Старший смены взглянул на практиканта таким взглядом, что и слов не требовалось…

– На улицу! Мухой!

Вскочив с места, подобно заправскому спринтеру, практикант бросился на улицу…

– Нева-три – Второму, Третьему, Четвертому, Пятому, Восьмому! Объект потерян, время – примерно четыре минуты. Перекрывайте район до прибытия дополнительных сил! Повышенная бдительность, объект является сотрудником МВД, имеет оперативный опыт!

Полицейская машина Российской империи, как и любой другой бюрократический аппарат, если его не подпинывать, обладает существенной инерцией. Естественно, судорожные поиски действительного статского советника Мечислава Генриховича Котовского по проходнякам и парадным центра Питера никакого результата не дали. Приметы Котовского на полицейские посты передали только спустя час, а на таможню – через полтора часа. Еще через час догадались объявить общероссийский розыск.

Но было уже поздно. Слишком поздно. Этот бой, один из многих в бесконечной войне, британская разведка и лично сэр Джеффри Ровен выиграли вчистую…

16 июля 1996 года

Северное море, близ Английского канала.

Ударный авианосец «Цесаревна Ксения»

Эскадра шла самым малым, дожидаясь прибытия вышедшей из Ростока и Киля сводной эскадры Флота Открытого моря. Британцы действовали все наглее, на горизонте постоянно маячил один из их новейших крейсеров, как минимум, одна подлодка пасла нас из-под воды. Службу несли по боевому расписанию, все учения были прерваны…

Мы собрались в одной из свободных кают летного состава – их было много, учитывая, что полной эскадрильи на «Ксении» не было. Обычная каюта на две персоны, тесноватая, но уютная. Серая сталь переборок, гулкие переборки…

Все как всегда…

– Ваши соображения, капитан? – Цакая пристально смотрел на меня.

– Мои соображения… – я все еще находился под впечатлением от сообщенного мне. Господи, ядерный удар, пусть и по чужой пустынной территории! Воистину, Бейрут ничему совершенно не научил, до сих пор находятся люди, бросающиеся ядерными зарядами, как первоклассники бумажными самолетиками на уроке. Вот только учителя, чтобы наказать этих людей, нет.

– Мои соображения заключаются в том, что мы чего-то не знаем. Что-то не сходится.

– Почему?

– Этого мало.

– Выражайтесь яснее, князь…

– Яснее некуда. Хорошо, в страну приедет Президент Североамериканских соединенных штатов. Его убивают. Всплывает версия о том, что к убийству могут быть причастны русские, – да она на поверхности и сейчас. Этот непрекращающийся скандал с Лондонским снайпером, паника, пикирующие вниз рейтинги кабинета министров, сорвавшаяся в коллапс фондовая биржа. Ушел в отставку глава Скотленд-Ярда, но вы не хуже меня понимаете, что отставка высокопоставленного чиновника проблему не решает. После убийства сэра Колина речь идет уже о том, чтобы в отставку подал весь кабинет министров. Но и это проблему не решит. Лондонский снайпер останется на свободе. Если он убьет североамериканского Президента, Вашингтон придет в ярость. Но североамериканцы законопослушны, они будут требовать не войны, а суда. Кроме того, их журналисты начнут задавать неприятные вопросы. Как могло так получиться, что убийца проработал не один год в британской полиции и его никто не разоблачил? Как могло так получиться, что до этого он убил больше десятка человек и его не смогли обезвредить? Как вообще могло получиться так, что Президент поехал в город, где орудует убийца-маньяк со снайперской винтовкой? Мгновенно появятся теории заговора, североамериканские журналисты в этом большие мастера. Под подозрение в организации убийства попадут сами британцы, Секретная служба, Республиканская партия, военные, масоны, Общество золотой зари, Комитет 300[101]– список можно продолжать до бесконечности. Начнутся парламентские слушания, Конгресс и Сенат сформируют следственные комиссии, говорильня будет до небес. Гнев будет размыт, это умеют делать очень хорошо на Западе.

– К чему это вы?

– К тому, что должно произойти что-то еще. Вспомните начало века. Убийство эрцгерцога Франца Фердинанда. Само по себе это убийство ничего не значило, значила реакция Австрии на него. А именно – угроза Сербии. Угроза родственным нам по крови славянам. Вспомните, с каким трудом удалось предотвратить тогда взрыв, каких усилий это стоило. Должно быть что-то еще. Что-то, что заставит подняться на дыбы и нас. Государь известен как человек весьма миролюбивый и уравновешенный. Он не станет спасать от виселицы кого-то, пусть даже русского, виновного в зверских убийствах. Должно быть нечто такое, что поднимет на дыбы и саму Россию.