Вскоре вернулся Тейт со связкой водорослей и жутковатой бугристой рыбиной почти с человека величиной. Я вызвалась было ее почистить, но быстро поняла, что с моими навыками провожусь до следующего утра. Скорее, себе палец оттяпаю, чем оторву хоть одну черную пластинку. Рыжий быстро понял это и забрал у меня нож.

— Иди, промой водоросли лучше. Источник под деревьями. Только за купол не выходи, — улыбнулся он.

За этим занятием меня и застал Лао.

— У тебя сейчас половина уплывет, — рассмеялся он, подцепляя размочаленную сизо-коричневую плеть. — Давай лучше я. А ты пока умойся и переоденься.

— Так ведь не во что, — вздохнула я, вылезая из воды. Руки онемели от холода.

— Уже есть. Мне показалось, что нам всем пригодятся вещи из старого лагеря, — шепнул он мне, склонившись к уху.

— Я тебя люблю, — честно призналась я.

— Тейту не говори, — весело попросил Лао и склонился над источником, вылавливая водоросли.

Меня еще хватило на то, чтобы дождаться, пока рыба допечется, и проглотить свою порцию, почти не чувствуя вкуса. Но потом сон одержал верх, и даже беспокойство за мастера Ригуми как-то поугасло. Я отставила пиалу с шергой и привалилась боком к рыжему, отключаясь.

Когда сознание снова вернулось, была уже глубокая ночь. Вокруг плескалась чернильно-черная темнота; издали доносился шелест волн. Немного хотелось пить — пожалуй, именно это лучше всего говорило о том, сколько времени прошло. Я не чувствовала себя ни усталой, ни больной, а воспоминания о сумасшедшем дне словно оказались за прозрачной стеной. Правую руку придавливала теплая тяжесть… впрочем, и дураку ясно, кто там устроился.

— Ты не спишь?

Ну да, стоило пошевелиться, и подозрения подтвердились.

Ежась и придерживая сползающее с груди покрывало, я села и зажгла огоньки над головой. Они разогнали тьму и взмыли под купол шатра. Мы с Тейтом были наедине; моя одежда, аккуратно сложенная — судя по ощущениям, вся, — лежала в изножье постели, и рядом — его. Он перекатился на спину, щурясь от света, и замер, заложив руки за голову.

— Нет, — ответила я, чувствуя, что краснею ни с того ни с сего. Губы у Тейта влажно поблескивали, точно он только что облизнулся. — Слушай, а воды нет? Пить хочется, — добавила я, просто чтобы не молчать.

Он посмотрел на меня так, словно ждал совершенно другого вопроса. Но потом улыбнулся вдруг, разряжая напряжение, и выбрался из-под покрывала.

— Есть. Подожди, я сейчас.

Разумеется, на нем ни нитки не было.

В горле у меня пересохло. И воду из пиалы я глотала уже взахлеб. А рыжий, как нарочно, сидел напротив, подогнув ноги, и смотрел в упор.

— Как там Ригуми? — Я неловко отставила пиалу.

— Отдыхает.

А… понятно.

И снова — странный долгий взгляд.

Да что же это такое!

Ощущая, что лицо у меня уже горит, я попыталась лечь и накрыться, но не тут-то было. Тейт перехватил меня за руку и развернул к себе. И попросил тихо:

— Не убегай, ладно?

Наверное, стоило обратить все в шутку, как обычно, однако я не смогла. И вместо этого притянула его к себе, обнимая. В точности как в первый день в Лагоне, тогда, в купальне, только роли поменялись. Сердце у Тейта колотилось слишком громко, и он был напряжен до предела.

— Что случилось?

— Ничего. — Он поерзал. — Но сегодня я испугался. А не боялся я очень давно. И в то же время я никогда не был так уверен в своих силах, как сегодня. А что чувствовала ты?

В таких ситуациях можно отвечать только честно, даже если это звучит ужасно глупо.

— Тебя.

У него была теплая кожа, слегка влажная и пахнущая морем, точно он долго-долго плавал, перед тем как лечь спать. Волосы на затылке топорщились — мягкие, но страшно непослушные. Я не хотела отпускать Тейта, и когда он слегка отстранился, то ощутила смутное недовольство.

Губы зудели невыносимо.

— Мы станем сильнее вместе, да? — Глаза его, того же цвета, что и мои, блестели в темноте.

— Да.

— И ты всегда будешь со мной.

Он не спрашивал, а утверждал.

Ответа не требовалось, и потому я подалась вперед и поцеловала Тейта, прекрасно осознавая, что за этим последует. И к шраху логическое и рациональное.

Казалось, что из нас двоих телепат — это он. Тейт угадывал желания до того, как я успевала их осознать. Выцеловывал шею по линии волос, гладил выгнутую поясницу, переплетал пальцы, вжимался — кожа к коже, сердце к сердцу. Я слышала свое дыхание, точно со стороны — шумное, сбившееся. Было жарко и очень, очень хорошо.

Покрывало спеленало ноги; светильники раскачивались под куполом шатра и мерцали.

Я узнавала новое. Что у Тейта солоноватые губы и горячий язык; что дрожать могу не только я; что, если слегка потянуть за волосы, он прерывисто вздохнет; что он гибкий, отзывчивый и совершенно бесстыжий… Впрочем, последнее мне было известно давно.

Но в какой-то момент все изменилось.

Откуда-то доносился то ли звон, то ли гул, он постепенно нарастал. Я попыталась свернуть эмпатический купол и не смогла. Жар сделался невыносимым. Между нами словно раскачивался огромный раскаленный маятник, задевая то Тейта, то меня.

Стало больно.

«Резонанс», — успела подумать я, и это знание эхом отозвалось у рыжего в голове… А потом воображаемый маятник накрыл меня ошеломляющей болью. Тейт успел оттолкнуть меня, разрывая контакт.

Мы откатились к разным краям постели, тяжело дыша. Кожа все еще горела от прикосновений, и их хотелось еще больше, но инстинкт самосохранения заставил меня отодвинуться, цепляясь за покрывало.

Тейт неразборчиво выругался и впечатал кулак в пол.

— Резонанс.

— Я поняла, — тихо ответила я и сглотнула.

Шрах, ну почему все так!

А рыжий вдруг откинулся на постель и расхохотался, правда, веселого в этом было немного.

— Резонанс, — повторил он. — Я думал, что смогу удержать силу и мы обойдемся без всяких резонансов. Я хочу тебя, а не силу. — Тейт закрыл глаза ладонью и медленно выдохнул; он до сих пор был возбужден и пытался успокоиться во всех смыслах, но получалось плохо. — Зато теперь понятно, почему Оро-Ич смеялся.

— А он смеялся?

Я ощутила настойчивое желание прибить кое-кого синего и чешуйчатого.

— Ну да… — вздохнул Тейт, перекатываясь на бок. Я подползла к нему и вытянулась рядом, в любую секунду ожидая, что невидимый маятник снова начнет раскачиваться. Безумно хотелось прикоснуться к Тейту хотя бы кончиками пальцев… Может, можно? — Еще в тот, самый первый день. Оро-Ич сказал, что или сегодня, или никогда. Но ты была такая потерянная… А я почти не контролирую свою силу, поэтому знаю, каким станет резонанс.