«Господи, ну почему амбиции даются таким мерзавцам, как ты? — воскликнул я. — Подумай, сколько добра мог бы ты принести людям!»

Грегори рассмеялся — искренне, по-детски.

«Но пойми, мой бестактный и вспыльчивый друг, именно это я и делаю. Я гений нравственности. — Он повернулся к карте. — В течение двух часов после официального подтверждения моей смерти две трети человечества будут полностью уничтожены. Прежде чем ты начнешь возражать, позволь объяснить, как именно работает усовершенствованный нами филовирус, который мы уже доставили во все нужные точки. Слушай и не перебивай».

Он поднял руки, призывая меня к молчанию.

«Этот вирус убивает все живое менее чем за пять минут. Он передается по воздуху, и зараженный человек выделяет его вместе с дыханием. Но это длится, только пока вирусоноситель жив, то есть не более пяти минут. Вирус воздействует на мозг, затуманивает сознание и приводит человека в состояние радостного покоя».

Грегори слабо улыбнулся, глаза блеснули, словно до его внутреннего слуха донеслась прекрасная музыка.

«Никто не будет страдать. В худшем случае человек на несколько мгновений почувствует себя неважно. Это поистине совершенный способ уничтожения, он не идет ни в какое сравнение с кошмарными методами Гитлера, который расстреливал, пытал и морил в газовых камерах евреев. Вот он настоящее чудовище, не знающее ни жалости, ни сострадания. Стервятник, изверг, вырывавший золотые зубы у жертв… Хотя… Было другое время. Таких технологий, какими мы обладаем сейчас, просто не существовало.

Вирус распространится вместе со смертельным газом, который полностью исчезнет из воздуха через четыре часа. Такая комбинация веществ позволит уничтожить все живое на огромных территориях. Самолеты и вертолеты стоят в полной готовности. Они будут методично облетать район за районом, пока не завершат дело.

Особые отряды созданы в густонаселенных городах, таких как Багдад, Каир или Калькутта. Их задача — через системы вентиляции распылить смертоносную смесь в крупных зданиях. Некоторые из входящих в эти отряды сами готовы умереть, остальные будут работать в защитных костюмах».

«Боже милосердный! — не выдержал я. — Сколько же городов, стран, людей подвергнутся вашей атаке?»

«Я уже говорил: большая часть мира, — не моргнув глазом ответил Грегори. — Две трети земли. Можешь относиться к этому как к очередной эпидемии чумы. Ведь такие эпидемии случались неоднократно и спасали планету от перенаселения. Тебе известно, сколько жизней унесла черная смерть в Европе?»

«Мне ли не знать…» — подумал я, вспомнив Самуила и пылающие дома Страсбурга.

«А ты понимаешь, что, если бы не чума, Европа давно превратилась бы в пустыню? Ты даже не представляешь, сколько людей умерло от гриппа в начале двадцатого века. А СПИД? Тебе известно, как опасен этот вирус? Нужно быть очень смелым, чтобы, познав тайны природы, стать выше нее, вместо того чтобы разрушать и повергать мир в хаос».

«О каких конкретно странах идет речь? Об азиатских тоже?»

«Конечно, — кивнул Грегори. — Жители Востока будут полностью уничтожены, так же как и Русского Севера. Возможно, частично уцелеет население восточной России, хотя на этот счет я еще не принял окончательного решения. Япония тоже перестанет существовать».

Грегори охватило возбуждение. Мне даже показалось, что он светится изнутри.

«Ты провел здесь слишком мало времени, чтобы досконально во всем разобраться, — продолжал он. — В первую очередь мы освободим от населения весь Африканский континент. Только представь себе: во всей Африке не останется ни души! Уцелеют лишь некоторые животные — те, что обитают вдали от поселений. Согласись, это будет грандиозно! Кстати, филовирус практически не действует на большинство животных, а газ испарится через четыре часа и не причинит им серьезного вреда. Работа предстоит весьма сложная. Она будет осуществляться в несколько этапов. Самое главное — не допустить паники и утечки информации. Мы сделаем все возможное, чтобы люди, обреченные на смерть, до самого конца находились в неведении. Они не будут страдать, не испытают тех мук, которые выпали на долю наших родителей, погибших в концлагерях. То, что сотворили с ними, чудовищно».

Я не осмеливался перебить его, но можешь себе представить, Джонатан, какие чувства мною владели. Я пребывал в ужасе, но одновременно во мне крепла уверенность, что этого безумия нельзя допустить. Ни в коем случае. Я старался сохранять спокойное выражение лица и ничем не выдавать своих мыслей.

«У тебя невероятно богатое воображение, Грегори», — заметил я.

«Все жители Индии и Пакистана уйдут в небытие, — восторженно продолжал он. — Непал тоже не избежит этой участи, в том числе горные районы. Израиль будет стерт с лица земли, поскольку должна исчезнуть Палестина, а вместе с ней Иран и Ирак. Фактически наш план затрагивает весь регион, так что не будет ни армян, ни турок, ни греков, ни воюющих между собой балканских народов… Саудовская Аравия, Йемен…»

«В общем, как у вас говорят, страны третьего мира, — прервал я страшное перечисление. — Беднейшие и наименее развитые. Ты прежде всего их имеешь в виду?»

«Я имею в виду мир, который неизлечимо болен. Мир, постоянно находящийся в состоянии войны, мир, где царит голод, мир, тянущий человечество назад и мешающий прогрессу. В нем невозможно наладить нормальную жизнь, его не спасли ни Александр, ни римские императоры, ни Константин, не спасут и нынешние президенты, эмиссары ООН и целые армии миротворцев, которые способны только безвольно наблюдать за бойнями. — Он вздохнул. — Да, болезнь заразная, не поддающаяся контролю и лечению. Этот вопрос крайне важен. Люди должны умереть. И большинство будет мертво еще до полуночи. Но мы готовы и к повторной газовой атаке. Она пройдет завтра. Все наши машины, самолеты и вертолеты замаскированы под медицинский транспорт, а люди переодеты врачами. Так что все будут думать, что они помогают пострадавшим. Люди потянутся к ним, чтобы найти убежище или получить помощь, и будут убиты — быстро и безболезненно. Наш план непременно сработает. Мы все точно рассчитали. Каир вымрет за два часа, Калькутта продержится чуть дольше.

Самым трудным будет третий день. Мы начнем искать тех, кому чудом удалось выжить, а это потребует немалых усилий. К тому же люди будут испуганы. Впрочем, операция, надеюсь, не займет много времени. Придется применить огнестрельное оружие, может, даже бомбы, хотя, думаю, до бомб дело не дойдет. На исходе третьего дня перед нами откроется новый мир — безмолвный и прекрасный».

Он крепче сжал мою ладонь, глаза сверкали.

«Только представь, Азриэль: на всем Африканском континенте воцарятся покой и тишина. У величественных египетских пирамид не раздастся более ни звука. Смог и зловонные испарения осядут и навсегда скроются в глубоких песках. В Заире больше не будет эпидемий, и он перестанет служить источником опасных инфекций для остального мира. Голодные мирно погрузятся в смертельный сон. На земле вновь вырастут бескрайние дождевые леса, в непроходимых джунглях, куда не ступит больше нога человека, распустятся прекрасные цветы. Дикие животные будут свободно размножаться, как назначено им Богом.