действительного результата. Хорошо или худо, но верховное командование от большой контратаки вынуждено было отказаться.

Войска Антанты вплотную следовали за нашими отступающими армиями. Неприятель стремился раздуть наше отступление в крупный успех. Но в печати нами была произведена столь действенная и искусная подготовка, что это ему не удалось. В действительности же неприятельские войска не одержали никаких боевых успехов. Благодаря слухам, которые мы распространили, противник не сумел помешать нашим работам по эвакуации и разрушению. Все движение было блестящим успехом вождей и войск и представляет пример заботливой работы и предвидения германского генерального штаба.

Мы теперь стояли крепче и более сплоченно, чем на нашей прежней растянутой позиции. Противник убедился, что мы свели на нет его тактическую подготовку, он был лишен возможности продолжать наступление в прежнем направлении. Оставленный нами район стал совершенно неуютным. Чтобы войска могли на нем существовать, требовалось его предварительно оборудовать; прежде же чем направить через него атаку, было необходимо произвести бесконечно много крупных строительных работ. Ввиду этого противник развернул против нашего нового фронта сравнительно незначительные силы, вследствие чего мы могли здесь несколько разредить линию нашего фронта, выведя из него отдельные дивизии. То, что мы хотели достигнуть маневром «Альберих» и занятием позиции Зигфрида, было осуществлено полностью; этот результат сохранил свое значение надолго, и отступление вполне себя окупило. Все начальники мечтали, чтобы германская армия имела побольше зигфридовских позиций с бетонированными убежищами, что сильно бы облегчило ведение войны в 1918 году. Но для возведения таковых не хватало рабочих сил. В дальнейшем хорошие позиции утратили часть своей обороноспособности из-за танков, преодолевавших широчайшие препятствия.

Нам пришлось примириться с тем, что Антанта опять стала нас называть «гуннами» за произведенные нами разрушения и увод населения, и вновь заработала против нас на все голоса ее пропаганда. Это было ее правом. Но мы действовали на основании права и обычаев войны и даже не воспользовались ими в том размере, как это делали стороны во время войны за нераздельность Соединенных Штатов. В 1914 году при отступлении из Польши мы обошлись со страной очень бережно. При наличии больших расстояний я возлагал там все надежды на разрушение путей сообщений. Здесь же, при незначительности удаления, стране пришлось пострадать сильнее. Тогда мы могли спокойно оставить население вражеской страны, теперь же чувство гуманности и требования необходимой обороны заставили нас эвакуировать население. Или мы должны были бросить его на погибель в уничтоженных селениях? Во всех наших мероприятиях мы исходили исключительно из военных требований. Во всем прочем, насколько это было возможно, господствовала человечность. Мы не были такими мелочными, чтобы увеличивать чужое несчастье необоснованной жестокостью и злостными распоряжениями. Так было не только в этом случае, но и повсюду. Мы применяли резкие меры только там, где это вызывалось требованиями военной безопасности, как, например, в борьбе со шпионажем.

II

В конце марта я рассчитывал как на стратегическое последствие нашего отступления на то, что английская атака будет отнесена к северу. Точно установить участок, на который она обрушится, было невозможно. Атака у Арраса, по-видимому, назревала.

В середине февраля 1917 года 3-я армия, находившаяся на сентябрьском поле сражения 1915 года в Шампани, провела операцию местного значения для того, чтобы занять более выгодное тактическое положение. Она имела успех. Среди захваченных трофеев находился приказ по 2-й пехотной дивизии от 29 января, который ясно указывал, что в апреле намечается большое французское наступление на реке Эн. Эти данные явились очень важной точкой опоры для наших суждений. С этого времени мы стали уделять очень мало внимания поступающим сведениям о готовящихся наступлениях в Лотарингии и в Зундгау.

Благодаря большому количеству рабочих сил, Антанта оказалась в состоянии подготовить исходное положение для наступления не только в районе Вердена, но и на большей части протяжения остального фронта, оборудовав его необходимыми путями сообщения и складами боевых припасов. Это давало ей возможность в кратчайший срок организовать переход в наступление на различных участках фронта, не выдавая преждевременно обширными работами своих планов. Ввиду этого фотографические снимки неприятельских позиций и постоянная работа по сличению их с новыми снимками, которые доставляли нам летчики, не могли дать нам твердых данных для оценки намерений противника.

Французский фронт между Вельи на р. Эне и Аргонами был особенно хорошо укреплен, так что особая подготовка к наступлению здесь вообще была излишня. С работами, которые были в действительности выполнены южнее Шмен-де-Дам, мы ознакомились при нашем наступлении 1918 года. Вероятно, постройка этих позиций относилась к 1915–1916 годам; надо думать, что Франция хотела еще в 1916 году атаковать в этом направлении и что ей помешало наше наступление на Верден.

Наше положение на Западном фронте укрепилось. Но мы еще находились под гнетом сражения на Сомме и боев под Верденом, это повышало естественное напряжение, которое неизбежно треплет нервы при обороне.

Распределение командования было упорядочено.

В ведении фронта кронпринца Рупрехта находились 4, 6, 1 и 2-я армии, расположенные между Каналом[36] и Ла-Фер.

Отсюда и приблизительно до р. Орн (восточнее Вердена) тянулся фронт германского кронпринца – 7, 3 и 5-я армии.

Далее следовал фронт генерал-фельдмаршала герцога Альбрехта Вюртембергского, передавшего командование 4-й армией генералу Сиксту фон Армину; фронт состоял из армейских групп Су А и В; начальником штаба фронта был генерал Крафт фон Дельмензинген. С образованием этого фронта обстановка в эльзас-лотарингском районе была существенно оздоровлена.

Предпринятое между Аррасом и Ланом сокращение фронта освободило штаб 1-й армии. Он был переведен на фронт германского кронпринца и получил участок между 7-й и 3-й армиями, по обе стороны Реймса. Такой вывод армейского управления и размещение его вновь представляет вследствие связанных с ними изменений в организации тылов длительную операцию. Переезд на новое место не может быть совершен в один день, если не идти на то, что будут иметь место очень сильные трения. Я надеялся, что штаб 1-й армии успеет расположиться в Ретеле прежде, чем на фронте германского кронпринца начнется французское наступление.

Вследствие альберихского маневра войска смогли использовать еще два месяца на отдых и обучение. Правда, силы уже были в значительной степени восстановлены, но на фронте кронпринца Рупрехта все еще встречались истощенные дивизии.

Обучение велось усиленным темпом. Вновь сформированные дивизии частью уже занимали участки на спокойных фронтах, но частью только успели закончить формирование и обучение. В Бельгию были переброшены