«Ваши представители постоянно оправдывали и извинялись за советские поступки. Иногда они говорят, что нет признаков, свидетельствующих о вмешательстве Советского Союза и Кубы в случае с Заиром и Анголой. Вам нет смысла так говорить. Я честно Вам говорю — когда Вы собираетесь заключать какое-то соглашение с Советским Союзом, это всегда результат уступок американской стороны советской стороне»[530].

Мы присутствовали на великолепном представлении. Страна, являвшаяся главной целью Советского Союза, предлагала совместные действия, идя на принятие концептуального обязательства, а не как на сделку между странами, и уж тем более не как нижайшую просьбу. В момент огромной опасности для страны, как показывал ее собственный анализ, Китай тем не менее действовал словно наставник по вопросам стратегии, а не пассивный потребитель американских предписаний, как вели себя частенько европейские союзники Америки.

Главные темы большинства дебатов в Америке — международное право, многосторонние урегулирования, консенсус в народе — никогда не присутствовали в китайском анализе, за исключением их применения в качестве практических инструментов в деле достижения согласованных целей. И, как Дэн Сяопин указал Бжезинскому, именно такой целью ставилось «справиться с белым медведем, и все тут!»[531]

Но для американцев существуют лимиты так называемого реалистичного подхода к фундаментальным ценностям американского общества. И кровавый режим красных кхмеров, правящих в Камбодже, являлся одним из них. Ни один американский президент не мог относиться к красным кхмерам как еще одним фишкам в стратегии игры в облавные шашки «вэйци». Их политику геноцида — переселение населения Пномпеня в джунгли, массовые убийства специально выделенных категорий гражданского населения — нельзя было просто проигнорировать (хотя, как мы увидим, необходимость подчас заставляет жертвовать принципами).

Хуа Гофэн, все еще премьер, во время встречи на следующий день настроенный гораздо эмоциональнее, заявил:

«Мы тоже говорили многим нашим друзьям, что главная опасность войны исходит от Советского Союза. В таком случае, как мы должны с ним поступать? Во-первых, следует приготовиться… Когда ты готов и война вдруг разразилась, ты не окажешься в невыгодной позиции. Во-вторых, настоятельно необходимо попытаться расстроить стратегическую систему советской агрессии. Поскольку для достижения гегемонии в мире Советский Союз должен прежде всего получить военно-воздушные и военно-морские базы по всему миру, чтобы осуществить стратегическое размещение своих сил. А мы должны постараться расстроить его планы по такому стратегическому размещению»[532].

Ни один из членов Североатлантического альянса не выдвигал такого сравнительно всеохватывающего призыва присоединиться — в значительной мере в упреждающем порядке — к действиям или давал бы понять готовность действовать в одиночку в соответствии со своими оценками.

В оперативном плане китайские руководители предлагали нечто вроде сотрудничества по многим направлениям, гораздо более близкого порядка и, конечно, более рискованного, чем это делалось в рамках НАТО. Они стремились осуществить стратегию наступательного сдерживания, описанную в предыдущих главах. Особой ее чертой являлось то, что Дэн Сяопин не предлагал как-то официально все это оформить с вытекающими отсюда долгосрочными обязательствами. Общая оценка дала бы толчок для общих действий, но фактический союз не выдержал бы испытания временем, если бы оценки начали расходиться, — Китай настаивал на сохранении самостоятельности, даже находясь в состоянии чрезвычайной опасности. Такая настойчивость Китая в отношении совместных действий, несмотря на резкую критику определенных аспектов американской политики, свидетельствовала о том, что сотрудничество с Соединенными Штатами в вопросах безопасности рассматривалось как настоятельная необходимость.

Нормализация становилась первым шагом на пути к общей глобальной политике. Со времени секретного визита в июле 1971 года китайские условия нормализации были очевидны, и они не менялись: вывод всех американских войск с Тайваня, прекращение действия договора с Тайванем о совместной обороне, установление дипломатических отношений с Китаем, имея в виду исключительно правительство в Пекине. Эти условия являлись частью китайской позиции в Шанхайском коммюнике. Два президента — Ричард Никсон и Джеральд Форд — согласились с этими условиями. Никсон обещал осуществить их во время своего второго срока пребывания на посту президента. И Никсон, и Форд подчеркивали американскую заинтересованность в мирном решении проблемы, включая продолжение в какой-то форме оказания помощи Тайваню в вопросах безопасности. «Уотергейтское дело» спутало все планы.

На необычный шаг своей беспристрастной внешней политики решился президент Картер, в начале президентства подтвердив все обязательства по Тайваню, данные Никсоном Чжоу Эньлаю в феврале 1972 года. В 1978 году он выдвинул конкретную формулу для нормализации, предоставив возможность обеим сторонам придерживаться установленных ими принципов: подтверждение принятых Никсоном и Фордом принципов, американское заявление, подчеркивающее приверженность страны мирным изменениям, согласие Китая на продажу Соединенными Штатами в некоторых объемах оружия на Тайвань. Картер передал эти идеи лично китайскому послу Чай Цзэминю во время беседы, пригрозив тем, что в случае отсутствия американских продаж оружия Тайвань будет вынужден прибегнуть к созданию ядерного оружия, как будто Соединенные Штаты не оказывали влияния на планы или поступки Тайваня[533].

В итоге нормализация произошла, после того как Картер установил крайний срок и пригласил Дэн Сяопина нанести визит в Вашингтон. Дэн согласился с нефиксированными объемами продаж оружия Тайваню и не возражал против американского заявления о том, что Вашингтон рассчитывает на окончательное решение тайваньской проблемы мирным путем, хотя Китай выдвинул пространный документ, где отказывался от официальных обязательств по данному вопросу. Позиция Пекина состояла, как подчеркнул Дэн Сяопин в беседе с Бжезинским, в том, что «освобождение Тайваня — внутреннее дело Китая, в которое ни одна иностранная страна не имеет права вмешиваться»[534].

Нормализация означала, что американское посольство переедет из Тайбэя в Пекин, дипломат из Пекина заменит представителя Тайбэя в Вашингтоне. В соответствии с этим конгресс США в апреле 1979 года принял Акт об отношениях с Тайванем, где выражалась американская озабоченность относительно будущего и представлявший собой обязательный закон для всех американцев. Но он, конечно, не мог обязать Китай.