То были не слезы разочарования, страха или боли, а слезы радости. Необъятной радости, которая сидела где-то очень глубоко в его душе и, казалось, была давно утрачена навеки.

Все было кончено!

– Я свободен, – дрожащим голосом сказал он.

– Да, это так, – ответил Ли и, широко улыбнувшись, заключил Вэйлина в объятия. Хранитель крепко прижал полукровку к себе, и Вэйлин дал волю слезам…

Он. Был. Свободен. За это пришлось заплатить высокую цену, ибо он чувствовал, что его магия исчезла. Дар Вэйлина к музыке ушел в прошлое, но его тело наконец снова принадлежало ему. Только ему одному.

И лишь только Вэйлин до конца осознал это, слезы по его щекам потекли еще быстрее.

Он плакал, потому что был свободен.

Он плакал, потому что утратил свой дар.

Он плакал, потому что мог жить.

Бессмысленному существованию, состоящему из нападений и убийств, пришел конец.

Вэйлин мог наконец стать самим собой и дать волю чувствам и мыслям, которые прежде из-за проклятия становились настоящей пыткой. Он слегка отстранился от Ли, в глазах которого тоже блестели слезы.

– Спасибо тебе, – прошептал Вэйлин, целуя Ли, чтобы он не только услышал, но и почувствовал его благодарность. Без Хранителя он никогда бы не добрался до Темных. Скорее всего, Вэйлина вообще уже не было бы в живых: он погиб бы, возвращаясь в Даарию. Но Ли спас его, и не единожды. Вэйлин был обязан ему всем.

Своей жизнью. Своей свободой. Своей надеждой на будущее.

– Даария —

Городом овладела тишина. Улицы Даарии словно вымерли. Народ сидел в своих хижинах, ожидая возвращения армии, которая двинулась в Тобрию проливать кровь.

Супруг Валески, Цернуннос, пронесся по городу, как буря, собрав всех боеспособных женщин и мужчин, которые могли служить ему на войне. Войне, которая не нужна была этой стране, войне, которая только растрачивала жизни и ресурсы. И ради чего? Получить больше власти? Больше земель? Для чего, если к концу войны почти не останется народа, чтобы их заселить?

Иногда Валеске казалось, что она, находясь здесь, в Даарии, чувствует запах крови, доносящийся из Тобрии, потому что Стена, которую ее народ воздвиг тысячу лет назад и которая была создана для того, чтобы продержаться не одну вечность, была разрушена рукой ее супруга. Облако дыма и пыли было видно за мили вокруг.

Стук в дверь прервал размышления Валески, заставив ее подпрыгнуть на месте. За последние недели она стала пугливой, как олененок, но кто мог бы обвинить женщину в кошмарах, которые преследовали ее ночь за ночью, в которых Валеска видела, как горят ее страна и народ?

Валеска отвела взгляд от окна, чтобы посмотреть, кто вошел в ее покои. Какой-то частью сознания королева вновь и вновь ожидала увидеть Самию, свою провидицу, но ее Валеска не увидит уже никогда. Цернуннос убил эту фейри – за то, что своим пророчеством она пыталась предотвратить его появление в этом мире. Наверное, Валеску тоже ожидала бы смерть сразу после коронации, если бы не ребенок в ее чреве, который по каким-то причинам казался Цернунносу важным. Это вселяло в королеву облегчение и в то же время пугало. Потому что до сих пор она так и не смогла понять, какие планы Бог Смерти строил относительно ее ребенка.

– Ваше Высочество, ваш ужин, – произнес фейри с короткими рыжими волосами.

Королева, у которой не было никакого аппетита, кивнула подданному, и тот, поставив поднос с супом на стол, закрыл за собой дверь. Его стук в дверь был всего лишь актом вежливости, ибо она была королевой, но на самом деле Валеска была пленницей. Пленницей в собственном королевстве. Буквально через несколько часов после обручения Цернуннос, совершив серию казней, лишил королеву Даарии власти. Охваченные ужасом, те фейри, которые когда-то служили Валеске, повиновались Богу Смерти, и женщина даже не могла винить их в этом, ибо и ее к алтарю привел только собственный страх.

Валеска ненавидела себя за это, но еще больше она ненавидела Цернунноса – за то, что он сделал это с ней.

Словно сама собой, рука Валески легла на округлость ее живота, который, казалось, рос с каждым днем. Это зачатие не было запланировано. Благая фейри, к тому же королева, забеременела от полукровки. Немыслимо. И все же реальность была именно такова. Валеска не знала, почему травы, которые должны были предотвратить эту беременность, не подействовали. И все же благодарила судьбу за это, ведь что бы ни думал ее народ, она любила этого ребенка больше, чем когда-либо считала возможным.

Валеска не знала, как это дитя будет выглядеть. Как будет думать, как говорить, как вести себя, но это и не имело для нее никакого значения. Уже сейчас королева считала его прекраснейшим созданием на земле, и потому у нее не оставалось другого выбора, кроме как отдать Цернунносу все, чего он от нее требовал.

Свой народ.

Свою страну.

Свое тело.

Во имя истинных Богов, которые не поклонялись смерти, какой бы горькой ни была эта война, Валеска чувствовала облегчение, что теперь ей больше не нужно делить свою постель с Цернунносом. В их первую брачную ночь он впервые взял ее – жестко, безжалостно, не доставив ей никакого удовольствия. Никогда в жизни Валеска не чувствовала себя такой никчемной и униженной. И наверно, это было ее наказанием за все те разы, когда она заставляла Вэйлина ложиться в ее постель.

Валеска вздохнула и откинулась в кресле. Она встала всего несколько часов назад, но от усталости уже ломило кости. Болела спина, в груди тянуло. Желудок не хотел принимать пищи, но какой бы несчастной Валеска себя ни чувствовала, она была рада делить чувства и тело со своим нерожденным ребенком.

Веки королевы отяжелели, и она позволила им сомкнуться. Всего на несколько минут. С отсутствующим видом Валеска поглаживала рукой свой живот. Кончики пальцев ощущали жизнь и тепло любимого существа. Какой-то миг она чувствовала себя просто идеально, и потом ее тело вдруг пронзила оглушительная боль. Она возникла совершенно из ниоткуда, словно меч, проткнувший ее насквозь.

Задыхаясь, Валеска выпрямилась и опустила взгляд на свое тело. На глаза навернулись слезы. Казалось, внутри нее что-то разорвалось. Но крови нигде не было, а живот по-прежнему был на месте. Сердечко в ее утробе все так же билось. Размеренно. Довольно. Оживленно. И все же что-то было не так…

Валеска глубоко вздохнула и закрыла глаза, стараясь вытеснить слезы. Боль утихла. Она исчезла так же быстро, как и появилась, не оставив никаких следов, и только тут королева поняла, что произошло.

Вэйлин. Ее связь с полукровкой была разорвана. Клятва, привязавшая мужчину к королеве, была натянута меж ними, словно невидимая проволока, поэтому он не мог сбежать от нее. Валеска могла выследить его всегда и везде, если бы захотела. Но теперь эта проволока была порвана.

Проклятие было разрушено.