активные военные действия, не хватало обученных батальонов и полков связи, которые были бы способны поддерживать при отступлении радио– и проводную связь, как они это делали в 1941 – 1942 гг., идя вперед. Когда в 1940 г. перед Норвежской кампанией Гитлер сформировал наряду с Генеральным штабом второй штаб – штаб оперативного руководства вермахта, группа управления линиями связи вермахта стала его штабом связи, сначала его возглавил генерал Юппе, потом Тиле. Настоящим начальником был Фелльгибель. Это учреждение, однако, имело иные задачи, нежели управление. Оно относилось к Верховному главнокомандованию вермахта, которое работало как военное министерство, хотя и не де-юре, и вело управленческую и организаторскую деятельность.

Группа управления связи вермахта была образована из трех его подразделений. Это были: Военное ведомство телекоммуникации под командованием полковника фон Кнобельсдорфа, который обеспечивал связь группы с почтой рейха и мог обратиться к ней по имевшимся у вермахта вопросам связи; батальон радиосвязи ВВС под командованием полковника Буртшера, занимавшийся изучением роли больших радиостанций во время войны и распределением частот для подразделений вермахта; шифровальный отдел полковника Кеттлера, работавший над шифровкой собственных донесений и изучавший в этом деле опыт неприятеля. Наконец, в дополнение к ним существовала группа главного уполномоченного по техническим средствам связи полковника доктора Груббера. Все они находились в Берлине. Связь Ставки фюрера со штабом оперативного руководства вермахта поддерживал майор Зандер. У него были также и другие задачи, с которыми он великолепно справлялся.

Генерал Варлимонт, временно замещавший начальника связи вермахта, считал, что выполняет свои обязанности достаточно хорошо. В условиях развертывания активных боевых действий на фронте я придерживался другого мнения и предложил направить к нему в качестве постоянного представителя офицера Генштаба. Им стал майор Нильсен, прежде бывший начальником оперативного отдела штаба дивизии и пришедший к нам из 1-го батальона связи в Кёнигсберге. Он блестяще выполнял с каждым днем усложнявшиеся задачи до конца войны.

В распоряжении группы управления связи вермахта не имелось никаких подразделений. Она выполняла свои задачи в большей мере с помощью проводной связи почты рейха и телеграфных управлений (РТТ) в оккупированных областях.

Там работали офицеры связи вермахта, монтажные батальоны, комендатуры связи вермахта и комендатуры полевой связи. За последние относительно спокойные годы они овладели необходимыми навыками организации связи. Теперь во Франции миновало время взаимовыгодного сотрудничества между вермахтом и телеграфными управлениями. Когда в монтажники и линейные надсмотрщики стали набирать людей из телеграфных управлений, не желая привлекать солдат, повсюду стали действовать партизаны. Во Франции и на Балканах партизаны перерезали проводную связь. Некоторые роты связи, которые не принимали участия в Восточном походе, не могли работать в движении. Отчасти это было обусловлено отсутствием опыта маневренного передвижения, отчасти из-за господствовавших длительное время взглядов на необходимость радиомолчания в эфире. Батальоны связи при главном командовании «Запад» и в армиях Западного фронта были очень малочисленными. Их состав пополнили за счет личного состава рот эксплуатационной службы и строительных рот. Моя задача состояла в том, чтобы все эти отдельные подразделения как можно скорее свести в полки связи по примеру армий Восточного фронта. Закрывать бреши между полками связи фронта и между Ставками фюрера в Восточной Пруссии или в Берхтесгадене и основными театрами военных действий вермахта входило в обязанности командующего армией резерва. Ее роты связи действовали там, где не присутствовала почта рейха, и обеспечивали транзитную связь.

Узловой точкой при этом был коммутационный пункт ОКВ/ОКХ (Верховное главнокомандование вермахта / Главное командование сухопутных войск) на Бендлерштрассе. Уже в самом его названии было что-то от авантюры. Представителем Главного командования сухопутных войск был подчинявшийся ей командующий армии резерва, Верховное главнокомандование вермахта представляли несколько административных отделов. Коммутационный пункт располагал также ценнейшей оперативной, дальней связью и, таким образом, был включен в оперативное руководство. Это было нецелесообразно по двум причинам. Один раз Хассель отключил Фелльгибеля, который, по сути, нес ответственность за все. К тому же это был коммутатор мирного времени. У него было слабое наземное бетонное перекрытие и тонкие боковые стены. Этот коммутационный пункт в разбомбленном Берлине был обречен, в случае его потери в проводной сети связи образовалась бы огромная дыра.

Как выяснилось во время моих служебных поездок, все так называемые промежуточные коммутаторы, находившиеся в ведении армии резерва, так же как и в мирное время, не имели надлежащей защиты. Подобное положение было в Кёнигсберге, Вене, Пресбурге (Братиславе). Находившиеся в непосредственной близости от них промежуточные коммутаторы ВВС располагались вне городов под землей для защиты от бомб. Несмотря на жесткие требования к организации войск связи, она не была до конца проработана, и поэтому это могло привести теперь к тяжелым последствиям.

Гиммлер на Бендлерштрассе начал работать согласно моему плану. На ежедневных обсуждениях оперативной обстановки у начальника Генштаба я встречал знакомых товарищей: генерала артиллерии Берлина; начальника транспорта Герке; генерала пехоты Яшке; генерал-квартирмейстера генерал-майора Топпе, бывшего моего ученика, так же как и генерал-майора Гелена, начальника 12-го отдела Генштаба «Иностранные армии Востока»; молодого начальника орготдела полковника Вендланда.

Приходили также молодые офицеры связи ВВС и ВМС. Обсуждения были краткими и плодотворными. Во время моего отсутствия меня замещал полковник Хепп.

При его посредстве я заимствовал эту манеру ясного и исчерпывающего обсуждения положения на фронте и применил ее на подобных совещаниях у начальника связи. Первым брал слово офицер информационно-разведывательной службы командного пункта разведки средствами связи обер-лейтенант Биттерль, следующим был начальник связи, сообщавший о тактической обстановке, затем выступали референты. Прежде было слишком много пустых разговоров.

Я доложил о себе Гиммлеру, который неожиданно произнес: «Теперь у нас есть баварец, значит, мы выиграем войну». Гросс-адмирал Дёниц встретил меня формально. Рейхсмаршал Геринг, несмотря на многие обращения, меня не принял. Он был, в сущности, автором «четырехлетнего плана», к которому имел отношение и главный уполномоченный по техническим средствам связи. Его государственный секретарь Кёрнер в Берлине не останавливался детально на этом вопросе. Фактически ни Геринг, ни Кёрнер не прибегали к помощи главного уполномоченного. Кёрнер хотел, чтобы я передал ему шифровальный отдел, так как Геринг через свое «разведуправление» прослушивал не только телефоны собственных граждан, но также и неприятельские радиопереговоры. Я не имел к этому никакого отношения и использовал полученную информацию для командования вермахта. Было безумием со стороны Гитлера, как Верховного главнокомандующего, не доверять общему офицеру информационно-разведывательной службы. Фактически Геринг, Геббельс и фон Риббентроп каждый раз приходили к фюреру первыми с непроверенным известием, полученным по собственным каналам разведки.

Мои обращения к Кейтелю по этому вопросу