Я стал выступать в Красном октагоне так часто, как только мог – и мои выступления становились все более свирепыми и варварскими. Я не просто убивал противников, я уничтожал их с яростью, будто кровных врагов.

Права была Брита. Я стал таким же, как папа Рик. Даже, наверное, хуже.

Вскоре октагона перестало мне хватать. Я заявился в кабинет Максимиана и сказал одну фразу:

- Хочу вернуться в эфир.

Продюсер даже не пытался меня отговорить, только загадочно улыбнулся и спросил:

- Ты же понимаешь, что рано или поздно погибнешь на шоу?

- Понимаю. Мне насрать.

- И я не дам тебе возможность выживать с помощью клонов, как это делал прошлый Брут.

- Какой еще прошлый? Есть только один Брут, и это я. Говорю еще раз – мне насрать. Я даже сразу готов пойти ва-банк. Когда стартует следующий "Последний живой"?

Макс рассмеялся и сказал:

- Так я и думал. Только знай, что особых условий не будет. Мы сотрем тебе память и ты станешь одним из пары сотен бегунов в серых комбезах.

- Не заставляй меня повторяться.

- Как скажешь. Сейчас я попрошу подготовить документы. Ты ведь свободный человек, как-никак, мы обязаны подписать контракт…

Я кивнул и уселся в кресло. Мысленно я был уже на шоу, резал глотки охотникам и проводил жестокие казни других бегунов.

Выживу ли я? Не знаю. Мне действительно плевать. Если сдохну – значит, так и тому быть. Мир станет лучше, если в нем не будет меня.

Но до тех пор, пока я жив, шоу продолжается.

Мое личное, бесконечное Бруталити-шоу.