не трудно, что-нибудь для дяди Жени приготовить, раз он в больнице. Сходим, отнесем.

— Так этим и занимаюсь, Натусь! Мы с Наилей-апой уже договорились, — непрерывно помешивая булькающий кисель, Ира потянулась за специями. — Ванильки добавлю и готово.

— Спасибо огромное! Ой, а кто это босиком шлепает? — Ната подхватила дочь на руки, поцеловала в нос. — Сейчас к дедушке сходим в больницу, хорошо?

— Х-хорошо, мамуля! — Танюшка обняла мать за шею. — Д-д-доброе утро!

— Только сперва бежим умываться!

Улыбнувшись вслед гостьям, Ира решительно разлила бархатный десерт в две банки. И бананы, что перетерла с медом, тоже.

— Что это? — Решад удивленно поднял глаза от бумаг на появившиеся перед ним в прозрачном пакете две банки и термос, снял наушники, из-за которых и не услышал стука в дверь.

В белом коротком сарафанчике, покачивая двумя кудрявыми хвостиками, у стола стояла лесная мавка, его проклятие, счастье его…

— Еда. Термос мама твоя передала, а это, — Ира замялась. — Тоже вкусно. Мы Наткиному свекру принесли домашних вкусняшек, я подумала, что вы с одинаковой проблемой, и тебе тоже не помешает.

— Мы так миримся? — попытался улыбнуться он, вставая с кресла.

— Еще чего! Ты сделал свой выбор, я сделала свой, — и, ответив на вовремя появившийся входящий вызов, мурлыкнула в телефон. — Да, Костик, да, любимый!

— Не понял, Ирка, — Лешка недоуменно ответил в трубку.

— Встретимся, конечно, дорогой! — продолжала Ирина жечь.

— Понял, опять над Ярканатом эксперименты ставишь, — вздохнул друг. — Доиграешься, голова бедовая. Натуся рядом с тобой?

— Нет, но скоро будет, — не посмотрев на хозяина кабинета, Ира прикрыла дверь со стороны коридора, и уже стала разговаривать нормально. — Мы сейчас Сабину заберем, в Казань с девочками уедем до вечера.

И вздрогнула от звука разбившейся с размаху об дверь ее баночки с десертом…

— А с самообладанием у твоего друга, Лешик, беда, — оглянулась она на дверь главврача, идя по коридору к палатам. — Пустырничка б ему попить.

— Да с тобой с корнями пустырник надо жрать, не заморачиваясь на помывку и нарезку! — заржал в ответ Леший. — Вечером увидимся.

[1] Да воздаст тебе Аллах благом! (араб. جزاك اللهُ خيرًا)

— Август-

(30 июля, понедельник, +23)

Паркуясь у здания аэропорта, глянул на часы. Надо же, в последнее время стал таким невнимательным, до прилета Назара еще полчаса.

Вчера, проходя мимо его дома, помахал Кате и Ире, что копались у дома, облагораживая сад. Катюха в ответ махнула, улыбаясь, а мавка лесная отвернулась, не желая видеть его.

Усмехнувшись, вспомнил, как утром зашла новенькая медсестра в кабинет, еще имени не запомнил. Что-то хотела спросить, совершенно несущественное, но, при этом и пуговки халата расстегнуты до ямочки меж грудей, и так и сяк наклонялась через стол, показывая прелести. Оценил, отправил выполнять непосредственные обязанности, поржал потом втихомолку. Ну, нафиг. Вечером в душе лучше представить ноги рыжей колдуньи на своих плечах, чем опять вляпываться в историю.

Наконец, зашевелились встречающие, плавно поползли к входу в аэропорт. Тоже пора. Назара увидел сразу, тот шел позади основной толпы, помогая себе тросточкой. Ну, чуть прихрамывает, еще не привыкнув к протезу, но это не бросается в глаза. Встретились, обнялись. И первый вопрос от Назара прозвучал ожидаемо:

— Как там моя Катерина, осваивается, или решила меня подождать, ты не в курсе? Что-то отмалчивается по телефону.

— Сам увидишь.

— Соскучился, не представляешь, как. Васяте купил две энциклопедии, я еще спросил, что привезти, может, робота какого, или лего, чем сейчас играют современные дети, ума не приложу. А он, знаешь, очочки так поправил и говорит: «Дядя Назар, мне бы энциклопедию изобретений и открытий», прикинь?

— Серьезный пацан.

— Что с голосом, татарва?

— Идем, по дороге расскажу.

После краткого пересказа недавних событий, всколыхнувших поселок, Решад попросил друга:

— Ты не против, если заедем в Леруа, как раз посмотрим, что тебе для ремонта необходимо. В комиссариат я не попадаю сегодня, послезавтра съезжу, в приемный день.

— Все-таки собрался уехать? — с тревогой в голосе спросил друг. — Я ж только работать начал.

— Успеем. Справишься.

— А Ирка?

— А что с ней? Она с Кащеем, — и резко дернул машину так, что пристегнутый ремнем безопасности пассажир едва не «поцеловался» с бардачком.

— Э, не дрова везешь! У меня еще дела на сегодня запланированы, возмутился друг. — Слушай, я хотел спросить…

— Вываливай.

— Ты, когда, ну, после госпиталя, с женщиной, шрамов своих не стеснялся?

— Так я в госпитале уже, чего там стесняться? — заржал друг. — Как шевелиться начал, так и пополз до ближайшего тела в юбке. А что?

— Как-то не знаю. Вдруг испугается, откажется от меня моя Катюха. Мысли в голову лезут. Забавные и не очень.

— Тут я тебе не помощник, не знаю, как она отреагирует. Сам, хохол, свои шишки набивай.

— Цветы надо купить, конфеты вкусные, кольцо, мерку я снял, — резюмировал Назар, помялся немного и добавил. — И презервативы, наверное. Слушай, Ярканат, мне тут суммы аховые на карту упали, ты не в курсе, ху из Бахтияр Каренович А.? Я в банк звонил, сказали, что не ошибка. Фио знакомое.

— В курсе. Это руководитель небольшого фонда для поддержания штанов таких, как мы, мой командир, от меня и слышал, контуженный, — услышав дорогое имя, улыбнулся Решад. Деньги Салиха пригодились на добрые дела, он тут ни при чем. Даже не прикасался к тем толстым пачкам долларов, и командир распорядился ими по-своему.

— Каких?

— Косых, хромых, увечных, — уже в голос заржал друг. — Не парься, отчета не потребует, я его знаю.

— А Александр Хрен-пойми-что-за-отчество Г.?

— Ну, какое-то Г. Тут я не в курсе. Хотя, Александровна и Г. - соседка между нами, спроси на досуге, — вспомнив свою рыжую занозу, Решад нахмурился. — Они с Бахой, как оказалось, практически, родня. Мир тесен, на углу с кем-нибудь да столкнешься.

— Дела…

(1 августа, среда, +28)

— Алло, Ярканат, тут такое дело, — Лешка замялся, дыша в трубку.

— Вываливай. Я уже спать лег, правда, завтра в комиссариат назначено, сегодня съездил зря.

— Дай машину, — попросил тот. — Надо очень.

— Что случилось, не тяни коту яйца.

— Девчонки наши в «Трюме». Ужратые до состояния некондиции, местные уже начали приставать. Давай я съезжу, привезу дур.

— Одеваюсь. Вместе поедем. Если что — ты один от шпаны не отмашешься. Выходи на дорогу.

— Принял.

Быстро оделся, прикинул, вместо летней обуви надел тяжелые ботинки. Когда вышел из дома, Леший уже стоял у крыльца.

— Ты как узнал?

— Костян позвонил. Фарик Иру знает, там часто бывали с Кащеем. А этот поц в Казани, не успеет, хорошо еще, догадался мне позвонить. У меня столько бумаг