вечный мир, но многообещающий. Как мы видели в главе 9, подобная картина все чаще наблюдается в Латинской Америке. С другой стороны, "блеяние" распространилось и на великие державы, способные нанести наибольший ущерб миру.

Эти цифры показывают скорее колебания, чем долгосрочные тенденции, за двумя основными исключениями: тенденция к уменьшению числа войн и MID, что дает поддержку либеральным теоретикам, и тенденция к увеличению числа гражданских войн, что не дает такой надежды для Глобального Юга. На глобальном уровне с 1945 года не наблюдается ни общего снижения, ни роста числа войн, хотя в период с 1985 по 2014 год наблюдался спад, завершившийся недавней вспышкой войн, в основном в мусульманских странах (анализ которой приводится в главе 14).

Браумюллер объясняет результаты после 1816 г. геополитически, в терминах "международных порядков" - таких, как европейский концерт после Венского конгресса, бисмарковский период в Германии и мировой порядок с американским доминированием после холодной войны. Эти порядки, по его мнению, принесли относительный мир, тогда как спорные порядки, такие как наполеоновский период, период двух мировых войн и холодной войны, породили больше войн. В этом геополитическом объяснении не учитываются отношения экономической и политической власти, а также транснациональные волны идеологической власти, о которых я говорил в главе 8. Наполеоновские войны были связаны с транснациональным распространением революции, что сделало войну более смертоносной и продолжительной. Европейский концерт 1815 года был контрреволюционным, а также геополитическим. Он выдержал меньшую революционную волну 1848 года. Затем он был поколеблен в Европе итальянскими стремлениями к государственности и возвышением Пруссии, благодаря ее милитаристскому обществу и государству. Главная цель Бисмарка в дальнейшем была внутренней - использовать период мира в Европе для закрепления преобразования Пруссии в Германию. В 1884 г. он провел Берлинскую конференцию по Африке, которая действительно обеспечила мир между великими державами, но подтолкнула их к силовому разделу Африки и Азии. Первая мировая война разрушила этот порядок, хотя это опять-таки требует учета внутренних источников социальной власти, а также дипломатических факторов (как это было описано в главе 8). Война закончилась волной революций, за которой последовали семьдесят лет ожесточенной борьбы между правителями, стремящимися навязать миру свои собственные транснациональные идеологии - социалистическую, фашистскую или капиталистическо-демократическую, как во Второй мировой войне, Корее и Вьетнаме, а также бесчисленные малые войны, в которых классы противостояли классам, левые - правым. Ирано-иракская война и более поздние войны на Ближнем Востоке были связаны как с религиозной идеологией, так и с американским империализмом (см. главу 14). Основные закономерности последних войн обусловлены внутренними отношениями власти и транснациональными идеологиями, а также геополитикой.

Смертность среди гражданского населения по сравнению со смертностью среди военнослужащих

Во многих исторических случаях потери среди гражданского населения были высоки, что было вызвано "показательными репрессиями" против сопротивляющихся народов, а также армиями, "живущими за счет земли" своих врагов. В главе 8 я рассказывал о Тридцатилетней войне XVII века и ее массовых жертвах среди гражданского населения. Сколько мирных жителей России погибло в результате наполеоновского нашествия 1812 года, неизвестно, но число их должно быть велико. В целом же в ХХ - начале ХХI века число жертв среди мирного населения увеличилось, причем сначала в межгосударственных, а затем в гражданских войнах. Авиация бомбит гражданские районы, а большинство гражданских войн являются "асимметричными", в них тяжелое вооружение государственных армий и ВВС противостоит партизанам, имеющим легкое оружие, но скрывающимся среди людей (иногда использующим их в качестве живого щита) или воюющим в регионах со сложной экологией. Бомбардировки таких боевиков увеличивают число жертв среди гражданского населения. Маршалл отмечает, что доля погибших среди гражданского населения неуклонно росла с 1954 года, преобладая примерно с 1990 года.

Соотношение военных и гражданских потерь в последних войнах также различно. Так, в войне 2003 г. в Ираке, по официальным оценкам, погибло до 460 тыс. человек, в то время как неофициальные оценки еще выше. Занижение официальных оценок связано с трудностями проведения опросов в условиях военного времени, с тем, что сотрудники моргов говорят, что получают больше тел, чем регистрируют власти, а мусульманские семьи часто хоронят своих погибших сразу, не сообщая об этом властям. Наиболее правдоподобный диапазон числа погибших в Ираке - 500-600 тыс. человек, из которых 80% приходится на гражданское население, т.е. соотношение четыре гражданских и один военный. Однако какие смерти мы считаем? Исследования, в которых соотношение числа погибших гражданских и военных не превышает одного или даже одного к одному, как, например, в Боснии в 1990-х годах, относятся только к прямым боевым потерям. По данным Института Ватсона, по состоянию на январь 2015 года в Афганской войне погибло около 92 тыс. человек, из которых только чуть более 26 тыс. были гражданскими лицами. Таким образом, соотношение гражданских лиц к комбатантам составляет всего 0,4:1, но это подсчет тех, кто погиб непосредственно в результате действий противника. Кроуфорд добавляет сюда погибших по косвенным причинам, связанным с войной, таким как голод и вспышки болезней. Это еще 360 тыс. афганцев, что значительно увеличивает соотношение до 8:1.

Потери среди гражданского населения Африки в результате гражданских войн были гораздо выше. Большинство из этих десяти гражданских войн происходило в бедных государствах с небольшим количеством записей, поэтому цифры смертности не могут быть точными. Приходится делать предположения о довоенных показателях смертности и сравнивать их с послевоенными. В самом смертоносном случае - в Восточном Конго в период с 1988 по 2008 год - международными организациями были даны две совершенно разные оценки: одна - 5,4 млн. погибших, другая - чуть меньше половины этой цифры. Более высокая цифра кажется предвзятой из-за недооценки довоенного уровня смертности. Поэтому я отдаю предпочтение 2,5 млн. человек, следуя Бетани Лацине и Нильсу Гледичу, которые считают, что более 90% из них были гражданскими лицами, как и в конфликтах в Судане и Эфиопии. Потери среди гражданского населения в Мозамбике, Сомали и Эфиопии-Эритрее, вероятно, превышали 75%, т.е. соотношение 3-4:1, . Это же можно сказать и о войне 2021 года в эфиопской провинции Тиграй. Быть мирным жителем в зоне гражданской войны опасно на значительной территории Африки. В нескольких небольших войнах число военных жертв превышает число гражданских - например, в Фолклендской войне 1982 года и в Нагорном Карабахе в 2020 году, но гораздо чаще встречается обратная картина, если считать гражданские и межгосударственные войны, а также учитывать вызванные войной голод и болезни.

Войны также вынуждают беженцев бежать. Статистические данные собираются Верховным комиссаром ООН по делам беженцев (УВКБ ООН) с 1965 года.