взглядом, однако не стал ждать его хода.

— Княгиня тоже отступница? После того, как получила благословение Беллатора в таверне?

— Изречение устами грешника не может быть благословением.

— Не тебе решать, чьими устами было изречено благословение архангела!

У меня у самого мурашки плясали по телу. Как я могу врать, когда меня так сильно цепляет? Во вранье от лица Беллатора было какое-то табу, которое требовало детального разбора.

— Радя Натис, — стал говорить он, но я его перебил.

— Стой, остановись. У тебя ведь голова взорвётся!

Я всеми силами изображал страх.

— Ты врёшь. Демоны всегда так делают. Это всё уловка. Радя Натис пригрела змею, она недостойна…

Хлопнуло и спустя мгновение его голова лопнула, словно переспелый арбуз, поливая окружающих кровью. Где-то в темноте, высоко на крыше сверкнула оптика снайперской винтовки Курта.

Толпа взорвалась, стала гудеть, верещать. Кто-то упал на колени и принялся молить о прощении, а с другой стороны раздался совершенно другой голос.

— Один день вас побомбили, а вы уже обделались. Ну как же так? Идёмте за мной, я вам всё же кое-что покажу, — громко проговорила Радя. — Может вам немного легче будет от того, что не только мы страдаем в этой войне.

Я не стал их провожать. Лишь выискал во тьме силуэт Курта, показал ему большой палец и махнул следовать за Радей. Окажись снайпер менее проворным или если бы он просто не проснулся от криков, всё было бы совершенно иначе. Кто знает, чем бы всё закончилось.

Юркнув обратно в дом, я обнаружил Диэ сидящую на полу и раскачивающуюся из стороны в сторону. Фернандо укрыл её своим плащом, Ольга всё же зажгла свечи, Ингри сидел мрачнее тучи.

— Я видел всё в окно, — сообщил он. — Беллатор совсем от нас отвернулся. Сэр Вильгельм же говорил правильные вещи — демоны никогда бы не пришли сюда, будь это место свято.

— Чушь, — фыркнул я, подавая Диэ руку, чтоб поднять её с пола.

— Не чушь, — возразил Фернандо. — Святые места не терпят демонического присутствия.

— Потому, что окружены защитными оберегами, — усмехнулся я. — Не путайте город с таинственным храмом. А то, что ты видишь, Ингри, это всего лишь война. Одни убивают других, потому что командиры не сошлись во мнении.

— Разве демоны не хотят уничтожить всё, что свято? — с толикой злости стоял на своём рыцарь.

— Демоны хотят выкурить отсюда меня, — глянув на кольцо, с грустью изрёк я.

— Может быть тогда Вам проще сдаться?

— О, это отличное предложение, про которое ты забудешь, когда увидишь, что становится с людьми под демоническим контролем. А у нас скоро будет такая возможность.

В дверь постучали, и прежде, чем я успел кого-либо предупредить, Фернандо открыл дверь. На пороге появился сухой старик с седыми волосами, серой кожей и немного безумным взглядом, в руке посох, тело обёрнуто в плащ — типичный некромант. Кроме прочего я его узнал.

Мрака, скотина! Тот, кто обвёл меня вокруг пальца.

Стоп! Некромант, который явился один зачем-то после того, как был уверен, что меня убил.

— Граф Гарри, почту за благую весть ваше доброе самочувствие, — начал Мрака.

Как же сладко он поёт, прям стелится.

Заткнись! Заткнись! Заткнись!!

Я поднял палец, приложил его к губам, сам пригнулся, выглядывая, куда же можно улизнуть. Как на зло меня из моих служителей никто не звал. Окна в доме слишком маленькие — плечи могут не пройти даже если рыбкой нырнуть.

Все замерли, в том числе и Мрака. А у меня внутри принялся бушевать пожар:

— Нет, ну ты не мог на неделю раньше прийти? Или хотя бы позавчера?

Мрака открыл было рот. Я на него шикнул:

— Ни слова! Не разговаривай со мной.

Я подошёл близко-близко, заглянул мертвецу, который стоял в полной растерянности, прямо в глаза:

— И не приближайся ко мне, пока ты всё не испортил.

— Я просто хотел…

Бежа-ать!

Я рванул на себя пространство, словно одеяло в холодную ночь, улетая вглубь астрала. Слов я больше не слышал, выныривая головой вперёд в колючие кусты. Сквозь заложенные уши и колотящееся сердце я услышал отдалённый голос Ради и выдохнул.

— Сбежал! — выкрикнул я сам себе. — Я сбежал от предсказания! Кто молодец и будет жить сегодня с головой на плечах? Я молодец! — улыбался я во все зубы. — А раз я всё равно сегодня не умру — нужно двигаться по плану.

Глава 21. Через стену

Гарри

Стояла тёплая весенняя глубокая ночь, но Анатор не спал. Весь город стоял на ушах.

Я наблюдал за Мракой со стороны, а тот разговаривал с Радей. Я не подслушивал, старался их игнорировать. Княгиня позвала меня, но я лишь покачал головой, командуя шиярцам выгрузить тела убитых, складывая их рядом с распятым на кресте в виде символа Беллатора Аазидаром.

От демона осталось одно лишь название, однако аэльи, что собрались здесь, увидели в этом что-то восторженное: хлеба и зрелищ! Речь Ради я пропустил, явно там было что-то воодушевляющее и вдохновляющее на дальнейшее подчинение. Сейчас же аэльи с интересом наблюдали за моими действиями, а я составлял план действий — совсем не вовремя я должен был отлучиться по очередной молитве, но прямо сейчас не мог.

Шиярцы выложили две семьи и Валькру с Ником довольно бережно, уложив их под крест.

— Кто это? Это ж Ильющицы, я их знал! А это Маник. Маник, бедненький мальчик мой… А это тот весёлый бородач, Ник его звали. Ой, а что ж с ними случилось?

Причетающая толпа нуждалась в объяснениях и уже собиралась придумать свои:

— Их смерть — урок нам, живущим во грехе! — крикнул кто-то из рыцарей.

— Их смерть — это просто смерть! — выкрикнул я и народ притих.

Даже Радя с Мракой перестали разговаривать.

— Послушайте, иногда в смерти нет ни грамма смысла, и их смерть именно такая. Чему должна научить нас смерть ребёнка? В каком грехе он жил? Одумайтесь, вот! — я указал на Аазидара. — Это враг, у которого есть плоть и кровь. Ему плевать на ваши грехи. Он придёт и убьёт всех — грешник ты или праведник.

— А ты кто такой, чтоб рассуждать? — буркнул кто-то. Мужчина, басовитый, но низкий.

— Это Гарри, — отозвалась рядом стоящая женщина. — Не будь идиотом, у него это не в почёте. И что, они сами виноваты?

Я улыбнулся, вспоминая, чему я учил своих служителей.

— Нет, эти не виноваты, — «но могли бы из города и не высовываться». — Они боролись за жизни до последнего.

— Но если бороться, то всегда победишь!

— Слова наивной идиотки, — кивнул я. —