Здоровяк граф утер слезы рукавом.

— Госпожа Эстер сказала, что я будуговорить с султанской валидэ Хафизе, а вместо нее я увидел тебя…

— Адам, — лицо ее приняло серьезноевыражение, — я и есть султанская валидэ Хафизе.

— Ты?! Значит, султан Сулейман — твойсын?

— Да.

— Но как же я теперь смогу забрать тебядомой?

— Очень просто. Я все устрою. Связь будемподдерживать через Эстер. Когда ты отбываешь?

— Через три недели.

— Хорошо. Времени мне хватит. А теперьпослушай, Адам. Никто не должен знать об этой встрече и о том, что было сказанов этой комнате. Могущество турецкого султана трудно переоценить. Только матьимеет на него известное влияние. Я второй по значимости человек во всейимперии. Но даже это не спасет ни меня, ни тебя, ни семейство Киры, есликто-нибудь узнает о нашей тайне. То, что я делаю сейчас, есть нарушение всехнаших традиций. — Он устремил на нее удивленно-вопросительныйвзгляд. — Да, да, Адам. Не смотри на меня так. Традиции и обычаи Турции ясчитаю своими, ибо прожила в этой стране всю жизнь, за исключением первыхтринадцати лет. И хотя родина моя — Шотландия, я в большей степени турчанка,чем даже мой сын. Никому ни слова о нашем разговоре. Возвращайся к своим делам,а Эстер передаст тебе новости. Ты меня понял? Он кивнул.

— Отлично, теперь ступай. Когда тыотправишься из Турции домой, я буду с тобой. Верь мне!

Поцеловав сестру в щеку, Адам Лесли ушел.

Спустя час валидэ покинула дом Киры ивернулась в Эски-сераль. Она проявила твердость в разговоре с братом, носейчас, когда сидела в паланкине, ее впервые за все время, проведенное вТурции, посетили большие сомнения. До самого последнего времени она неподозревала, в какой сильной зависимости от нее находится Сулейман. В каком-тосмысле она навредила ему, оказывая энергичную помощь в получении трона султана.

"Он станет самостоятельным человеком лишьпри условии, если я покину его, — подумала она и усмехнулась. — Какудобно что планы мои совпадают со сложившейся ситуацией».

Примерно с неделю Сайра думала о своей встречес братом и пыталась найти способ решить проблему с сыном. В итоге именноСулейман помог ей в этом.

Однажды вечером, сидя за чашкой ароматногогорячего кофе в покоях матери, султан рассказал ей об аудиенции с однимшотландским лордом, которому он в тот день обещал выдавать торговую концессиюна посещение Константинополя с товарами дважды в год.

— Мне он понравился, мама. Эдакийдобродушный здоровяк, если христиан вообще можно назвать добродушными. Правда,меня все не отпускала мысль, что мы с ним где-то встречались раньше…

— Ничего удивительного, — ответилаСайра. — Он твой дядя.

— Что?!

— Граф Гленкирк — мой младший брат,Сулейман, и твой родной дядя, — повторила она.

— О Аллах… — прошептал поражениесын. — Но если он вдруг узнает, что ты жива и здесь… — Он не договорил ипристально взглянул на мать. — Постой, постой! Его появление вКонстантинополе не новость для тебя, не так ли?

Сайра рассмеялась:

— Не новость, верно.

— Может быть, мне стоило дать емуторговые привилегии, раз он мой родственник? — решил поддразнить сеСулейман.

— Вряд ли подобное сотрудничество будетвзаимовыгодным, сын. Шотландия — бедная страна, и Турция с ней толькопрогадает.

— Интересы империи всегда были для тебявыше всего остального, — с восхищением в голосе произнес Сулейман.

— Да, — ответила его мать, —это так. Но… как раз об этом я и хотела поговорить с тобой сегодня. Приездлорда Лесли предоставляет мне шанс, которым я просто не могу не воспользоваться.Я уже стара, сын, и хочу дожить отпущенные мне Аллахом годы в мире и покое, неиспытывая на своих плечах груза тяжкой ответственности. Словом, я хочу умеретьна родине.

— Мама… — начал было он, но она накрылаему рот рукой.

— За последний год на мою жизнь ужедважды покушались, но каждый раз вмешивалось провидение Всевышнего. Это ли недоказательство того, что Аллах согласен с моими планами?

Как долго мне еще искушать судьбу? Я хочуудалиться от двора, как это сделали Фирузи и Сарина. Он убрал ее руку.

— Кто это сделал? Назови! Я сурово накажупреступника! А если ты хочешь удалиться от двора, что ж, я предоставлю тебелюбой дворец на выбор. Только не уезжай от меня!

— Думаешь, если бы я хотела наказания длязлоумышленника, она все еще была бы жива? Нет, сын.

— Она? — Тут он все понял. —Карем? Это она покушалась на твою жизнь?

— Да, Сулейман, Карем. Но не вини ее. Яолицетворяю угрозу для нее. Она так же честолюбива, как я была когда-то. Ипокушалась она на меня ради вас обоих. Ты слишком привязан ко мне и зависишь отменя. Делишь свою любовь между кадинами, икбал и матерью. Мне кажется, чтомужчина твоих лет не должен так жить.

— Рай лежит у ног матери, — изрекон.

— Не надо цитировать мне Коран, которомуя сама же тебя и научила! Если я удалюсь в какой-нибудь дворец на море, я всеравно буду невольно оказывать на тебя влияние. И потом найдутся те, кто скажет,что это Карем избавилась от меня. Точно так же, как раньше избавилась отГюльбейяр. Возможно, однажды Карем станет валидэ.

И если она будет непопулярна в народе, так женепопулярен будет и султан, ее сын.

Чтобы избежать сложностей, все должновыглядеть так, будто я умерла. Только в этом случае я смогу дожить в мире ипокое. Я уже говорила с братом, и он хочет, чтобы я вернулась вместе с ним вШотландию. Тебе известно, между прочим, что он приехал сюда исключительно радитого, чтобы отыскать мои следы?

— Ты говорила с лордом Лесли? Но как?

— Пусть это останется в тайне, сын.

— Неудивительно, что он смотрел сегодняна меня так странно, — задумчиво проговорил Сулейман. — Поначалу ярешил, что с его стороны это просто любопытство. Все-таки аудиенция у самогосултана Османской империи! О Аллах, родной дядя… — Он взглянул на мать. —Я не могу тебя отпустить. Не могу, и все.

— Значит, предпочитаешь, чтобы Карем меняубила?

— Нет. Я накажу ее.

— Это ее не остановит. Твое наказаниелишь разозлит ее, и она все же добьется своего. Хуже того. Карем не проститтебе обиды.

— Я расстанусь с ней.

— Сулейман, Сулейман! Значит, ты не понялни слова из того, что я сказала! Вопрос стоит так: либо моя жизнь, либо жизньКарем. Сделать выбор должен ты, но ты не можешь. Поэтому я сделала его за тебя.Что ты предлагаешь? Лишить четверых детей матери? Неужели ты настолькобессердечен? Разве я так тебя воспитывала?