— Неплохое начало, миледи, особенноучитывая то, что я слышала о супруге графа.

— Мариан, но ты никогда не встречалась следи Анной.

— Зато у меня хорошие уши, мадам. Толькои слышу от людей вашего брата: леди Анне не понравится то, леди Анне не понравитсяэто. Мне удалось узнать, например, что рождественские пирушки она считаетсплошным расточительством. А сад в замке отвела под огороды, вообразите только,и продает их! Джанет снова рассмеялась:

— Возможно, ты права. Меня больше всегострашит жизнь под началом другого человека. Наверное, просто привыкла бытьхозяйкой в своем доме. Откуплю у брата кусочек гленкиркской земли. Я уже знаю,какой именно. Глеи Ра, где я любила играть в детстве, холмы вокруг долины,озеро и остров на нем. Этот остров, между прочим, идеальное место длястроительства дома. Займусь этим, как только мы приедем в Гленкирк. Аархитектора найму еще в Эдинбурге.

— Советую договориться обо всем с братомуже сейчас, миледи. Учитывая все, что мне пришлось услышать об этой женщине,его жене, нисколько не сомневаюсь, что она, узнав о вашем состоянии, сделаетвсе, чтобы содрать с вас втридорога.

— Ты так давно со мной, Мариан, у насдаже мысли одинаковые. Я тоже об этом подумала.

Мариан улыбнулась. Она знала, что теперь захозяйку беспокоиться не нужно, ибо она уже начала строить планы на будущее. Ихорошо, что начала с мысли о том, что необходимо как следует обустроиться вШотландии.

Джанет заснула, волосы ее разметались поподушке. «Боже, — думала Мариан, зачарованно глядя на нее. — Онавсего на три года меня моложе, а до сих пор выглядит как девушка. Кожа гладкая,нежная. Куда уж мне с моими морщинами! И яркие зеленые глаза, как у кошки, в товремя как мои давно выцвели. Мои когда-то темные волосы уже поседели, а ее золотисто-каштановыелоконы лишь чуть побледнели. Я растолстела на турецких харчах, а она вес такаяже стройная как тростинка. Если шотландцы не изменялись за то время, что меняздесь не было, уже до конца года мою госпожу завалят предложениям» руки исердца. Особенно когда откроется, что она богата. Капитан Керр, между прочим,уже пялится на нее как последний болван».

Думая обо всем этом, Мариан незаметно для себязадремала. Она проснулась от топота ног по палубе. Джанет в каюте не было, аРут все еще спала. Она подошла к ней и тронула за плечо:

— Вставай, дочка, мы входим в гавань.

Рут потянулась и сонно зевнула. Это быламиловидная девушка двадцати трех лет с унаследованными от матери темнымиволосами и отцовскими голубыми глазами. Она родилась, когда Мариан было затридцать и она уже почти потеряла надежду стать матерью. Рут плохо помнила отца— он был личным секретарем султана Селима и умер от простуды во время одного извоенных походов, в которых всегда сопровождал своего господина.

Она росла вместе с тремя самыми младшимидетьми султана. Рут едва исполнилось девять лет, когда она помогла матери игоспоже Сайре тайно вывезти из страны шестилетнего принца Карима. В тот далекийдень, можно считать, закончилось ее детство, ибо ей четко дали понять, что еслиона кому-нибудь проболтается об этом, то обречет тем самым на казнь не толькосебя, но и других.

Когда она подросла, ей несколько раз делалипредложения. Но Рут неизменно отказывалась. Ей не хотелось бросать мать игоспожу Сайру. От отца она унаследовала светлую голову, а от матери — крепкийздравый смысл. В султанском гареме она ощущала себя свободным человеком. А кактолько стала бы женой турка, двери мира тут же захлопнулись бы перед ней.Теперь же, в Шотландии, она станет по-настоящему свободной и, если представитсяхорошая возможность, выйдет замуж без колебаний.

Пока ее мать суетилась по каюте, собирая вещи.Рут быстро одевалась. Она привыкла к нижнему белью до колен, длинным турецкимшароварам, прозрачным блузам, расшитым жилетам, шелковым халатам и шалям. Таковбыл гардероб любой турецкой благородной девушки. Европейская одежда —панталоны, чулки, нижние юбки и легкое шерстяное платье — казалась Рут почтинеприличной. Одевшись и захватив плащ, она сказала Мариан:

— Пойдем на палубу и посмотрим, куда мыприплыли. День стоял ясный и прохладный. На дворе был конец мая. Как толькомать и дочь показались из каюты, с верхней палубы до них донесся оклик ледиДжанет:

— Идите сюда! Туман как раз рассеялся.Взгляните на Лит. Рядом с ней стояли Адам и капитан Керр. Мариан и Рутприсоединились к ним.

— Помнишь тот день, когда мы покидалиШотландию, отплывая в Сан-Лоренцо? — спросил Адам.

— Еще бы! — Джанетрассмеялась. — Лил такой дождь, что от носа не видно было кормы. Бабушкатогда еще сказала, что это дурной знак и что нам не следует покидать родину. Анам с тобой это казалось просто интересным приключением.

— Это парки[8] прослезились,видя, что вы уезжаете, мадам, — проговорил капитан Керр. — Они-то ужзнали, что вы очень не скоро увидите родную землю. Но зато сегодня светитсолнце и природа радуется вашему возвращению.

Адам приглушенно фыркнул. Рут прыснула вкулачок.

— Спасибо вам, капитан, —очаровательно улыбнувшись, поблагодарила Джанет и сильно наступила брату наногу. Тот поморщился. — Пойдем, Адам. Не будем мешать нашему капитанупричаливать.

Джанет сошла с верхней палубы и направилась ксвоей каюте. Адам последовал за ней.

— Ты сломала мне палец на ноге, —ворчливо буркнул он.

— Так тебе и надо!

— А ты совсем не изменилась, Джан. Всетакой же сорванец! Подумать только, мать пятерых детей, бабушка десятерыхвнуков — а то и одиннадцати уже, если выяснится, что Фиона родила. — а всетакая же, как в детстве! Клянусь Богом, Джанет, не пойму, как ты умудрилась несложить голову на плахе в Турции и благополучно прожить там столько лет. И чтоскажет моя жена Анна? Тебе следует отныне быть сдержанней. Мне не нужна война всобственном доме.

— Ее не случится, пока я буду гостить утебя, Адам.

— Пока будешь гостить?..

— Да. Скажи-ка лучше, братец, сколькоотец оставил мне наследства?

— Тысячу фунтов золотом. Я не понял прогостить, Джан…

— Я дам тебе двести пятьдесят фунтов, аты уступишь мне Глеи Ра, прилегающие холмы, озеро и остров на нем. Я собираюсьстроить себе дом.

— Нет!

— Да. Надо же что-то оставить Чарльзу иего детям, когда меня не станет. Я имею право на гленкиркскую землю. Если бы япрожила жизнь здесь, Чарльз получил бы наследство от своего отца, но посколькуон родился не шотландцем, у него ничего нет. Если ты не продашь мне это место,мне придется откупать землю у соседей.