Он был ужасен в этот момент. Стри грязной воды стекали по его лицу, косичка черной змеей налипла на шею. Расстегнутая безрукавка оголяла крепкую грудь, на которой маслянисто поблескивали кровоточащие царапины. Сжимая огромные кулаки, Влад неудержимо наступал на меня.

– Не ори, Кинг-Конг! – спокойно сказал я. – Объясни лучше, что с Анной? Она цела? С ней все в порядке?

– Забеспокоился за Анну, предатель? Не надо, не тереби свою душу! Что может случиться плохого с девушкой после того, как она свалилась в машине с обрыва?

Теперь я уже почти точно знал, что так сильно повлияло на его рассудок. Пора было переходить в наступление.

– Послушай, рефрижератор с руганью, от твоего вопля у меня разболелась рана. Ты способен понять своими мозгами, что мне прострелили руку те же люди, которые потом стреляли в вас?

– Не надо! – продолжая надвигаться на меня, произнес Влад, но уже не столь агрессивно.

– После нашего телефонного разговора нас остановил гаишник, – начал я торопливо объяснять, не давая Владу раскрывать пасть и рычать. – Нас с Ладой выкинули из машины, меня ранили. А этот переодетый вместе с Мариной сели в "опель" и погнали в сторону Лазещины. Ты понимаешь, о чем я тебе говорю?

– Врешь! – уже совсем неуверенно произнес Влад, но, тем не менее, продолжал наступать на меня. Наверное, он был очень инерционным человеком. Озабоченный тем, какие неопровержимые доказательства найти для этого твердолобого субъекта, я не заметил, как между нами появилась Анна.

– Это не он, – сказала она Владу.

На мою бывшую подругу тяжело было смотреть. Насквозь вымокшая, покрытая, как плащем, каким-то автомобильным чехлом, осунувшаяся, с темными кругами под глазами, она напоминала беженку из палестинского лагеря.

– Привет, Анюта, – поздоровался я, но девушка не ответила, даже не повернулась ко мне и, медленно продвигаясь куда-то сквозь кусты, растворялась в темноте.

– А кто же?! – не желая сдаваться, раздраженно спросил Влад.

– Это не он!! – отчаянно крикнула Анна. – Я ему верю!!

– А я нет! – упорно стоял на своем Влад.

– И напрасно! – вдруг откуда-то сверху раздался знакомый голос.

Мы с Владом задрали вверх головы. На стволе большой ели, перекладиной перекинувшейся с одной стены оврага на другую, верхом сидела Лада и постукивала по дереву стволом "макарова".

– О! Еще одна правозащитница! – проворчал Влад.

– Стреляла Марина, ты понял, амбал? – жестко сказала Лада. Она явилась неожиданно, откуда-то сверху, как богиня дождя. И слова ее для Влада звучали, как откровение. – А за рулем "опеля" был Олег. Тот самый, кто ее, якобы, похитил. Ребята все ловко провернули. Мы попали в их сети: потеряли Курахова и передрались между собой… Хватит, опускай кулаки. Сейчас все выходим отсюда и возвращаемся в Ворохту!

– А вы, девушка, сидящая на ветке, не командуйте, пожалуйста, – холодно ответила Анна, под полой накидки открывая коробочку автомобильной аптечки и вынимая оттуда бинт. – Мы сами разберемся, куда и когда нам возвращаться. А пистолет свой уже можете спрятать. Мы все увидели, что он у вас есть.

– Вы напрасно так со мной разговариваете, Анна, – чувствуя себя ущемленной, ответила Лада и перевела взгляд на меня. – Кирилл, она может совершить необдуманный поступок. У нее истощена нервная система! Скажи ей что-нибудь!

– Анна не может совершить необдуманный поступок, – возразил я, приподнимая руку, чтобы Анне было легче накладывать повязку на мое предплечье. – В отличие от тебя, я знаю ее много лет.

– Ну, хватит! – сердито прикрикнула Лада. – Произошла ошибка, мы все немного понервничали и поругались. А теперь надо быстро уходить отсюда! У Кирилла открылось кровотечение в руке, бензин на исходе. Чего вы тяните?

– А что вас больше волнует? – невозмутимо уточнила Анна. – Кровотечение у Кирилла или малое количество бензина?

Влад перехватил мой взгляд и, как ни странно, все понял.

– Ладно, кончай базар! – сказал он и стал подниматься по скользкому склону.

– Подожди, – сказала мне Анна. – Надо из шалаша забрать наши вещи.

И, пригнувшись, она исчезла в темноте. То, что я принял за плотные заросли кустов, оказалось сложенным из широких веток ели шалашом. Анна с Владом перенесли в него все ценное, что можно было взять из упавшей в овраг машины – две сумки с личными вещами, примус, консервы, одеяла. Значит, понял я, они больше суток находились здесь, в засаде, ожидая, когда "опель" поедет назад, мучаясь от нестерпимого желания стереть нас в порошок.

Когда я представил Анну, сжавшейся от холода под тонким одеялом в сыром шалаше, сердце мое затрепетало от жалости к ней. Я невольно обнял ее и прижал к себе, ощущая запах бензина и моторного масла, идущий от накидки. Анна замерла в моих объятиях, но очень скоро произнесла:

– Мне тяжело держать сумки.

Я отпустил ее. Лада, все так же постукивая стволом пистолета по дереву, сидела на поваленной ели и делала вид, что не смотрит на нас. Балансируя, Влад шел к ней. Ствол дерева пружинил, и ему приходилось широко расставлять руки в стороны.

– А-а-ап! – крикнул он, когда ствол дерева хлыстом пошел вверх и, ухватившись одной рукой за ветку, другой ловко выдернул из руки Лады "макаров". – Спокойно, девушка! – крикнул он, заталкивая пистолет себе за пояс и крепко сжимая запястье Лады. – Не надо делать резких движений. Эта игрушка вам ни к чему. Она вам не к лицу, поверьте мне.

Я нагрузился вещами Анны, сколько мог поднять, но на середине подъема почувствовал, что идти дальше не могу. Влад, прыгая, как большая обезьяна, легко взобрался на подъем, но не догадался помочь нам и нырнул в машину. Я представил, как он сейчас удивится, увидев в салоне отца Агапа.

Анна, сострадая мне, махнула рукой, взяла меня за плечо и сказала на выдохе:

– Сиди!.. Отдыхай… Я вернусь.

Лада догнала нас. Оттолкнув плечом Анну, подхватила сумки и пошла наверх. Мы с Анной поползли дальше, как бурлаки. Когда мы поднялись к машине, сил у меня оставалось ровно столько, чтобы открыть заднюю дверь и грохнуться на сидение рядом с Ладой, которую с другой стороны подпирал как всегда перепуганный до смерти батюшка.

– Включи печку, – едва слышно