Скорее всего, Мавранос сейчас уже проезжает Барстоу, направляясь к лабиринту шоссе в округе Ориндж. Но Крейн надеялся, что это не так.

Первые солнечные лучи окрасили золотом вершину возвышавшегося на той стороне дороги «Вегас уорлд», и, оглянувшись на восток, Крейн разглядел на фоне светлеющего неба силуэт башни «Лэндмарк-отеля».

Он вновь обвел взглядом улицу. Синего пикапа не было.

Он вздохнул, внезапно ощутив себя намного старше своих лет, и побрел обратно к стоянке «Трой и Кресс». «Поехать на машине? – думал он. – Через сколько времени Фритсу взбредет в голову задержать меня? Можно вызвать такси, но станет ли водитель ждать меня около трейлера Паука Джо? Пожалуй, что и нет, особенно если карты начнут летать по воздуху, как это было в приемной несчастного гадальщика Джошуа в среду».

Он снова сел в машину Дианы и включил мотор. «Найти торговца автомобилями и купить себе машину, – подумал он. – Денег у тебя определенно хватит».

Но он пока не брался за рычаг коробки передач. Он обвел взглядом салон автомобиля, кассеты Дианы с записями кантри и вестерн-музыки, старую расческу и пачку «Честерфилда» на «торпеде». Их курила Диана? «Честерфилд» были любимой маркой Оззи, пока он не бросил курить. Неужели старик купил пачку, решив, что теперь это уже неважно?

Ружейный выстрел на краю пустыни – и пыль, развеянная над бесплодными песками. Крейн уперся головой в верхний край руля и, среди спящих неведомых ему молодоженов, наконец-то заплакал по убитому приемному отцу, который много-много лет назад отыскал его, и взял к себе, и сделал своим сыном.

Через некоторое время он осознал, что слышит рокот мощного двигателя, заглушавшего ровное урчание восьмицилиндрового двухрядного мотора «Мустанга».

Он глянул в зеркало заднего вида и улыбнулся сквозь слезы, увидев синюю глыбу «Сабурбана» и изможденное лицо Мавраноса, глядевшего на него из-за руля.

Он выключил мотор, вылез из машины, и Мавранос открыл перед ним пассажирскую дверь кабины.

– Ночью ты дал мне восемьсот долларов, – воинственно заявил Мавранос, как только Крейн забрался на сиденье и закрыл за собой дверь. – У тебя еще много?

– Да, Арки, кое-что есть. – Крейн шмыгнул носом и вытер глаза. – Даже не знаю, тысяч двадцать или тридцать, наверно. – Он похлопал себя по карману куртки. – Я отдал тебе только двадцатки. В последнее время мне не удавалось проигрывать, разве что в лоуболл.

– Ладно. – Мавранос тронул было машину с места и тут же переключил коробку передач на задний ход. – Я помогу тебе, но хочу, чтобы ты отдал мне все, кроме того, что потребуется на расходы. Моей семье понадобятся деньги.

– О чем речь. – Крейн пожал плечами. – Когда выдастся пара часов свободных, я тебе еще добуду.

Мавранос въехал задом на стояночное место, а потом переключил на первую, вывернул «баранку» и повел машину к выезду со стоянки.

– Нас, вероятно, убьют сегодня, во время этого дела?

Крейн нахмурился.

– Сомневаюсь, чтобы это было так уж вероятно. Как только я снова возьмусь за карты, толстяк узнает, где я нахожусь, но к тому времени, как он туда доберется, мы давно оттуда свалим – а ведь не исключено, что он вообще в больнице; как бы там ни было, он определенно работает на моего отца. Он хочет взять меня живьем. – Он оглянулся через плечо на захламленный грузовой отсек кузова. – Пистолет и ружье у тебя с собой?

– Да.

– Надеюсь, что нам доведется встретиться с толстяком.

– Отлично. Только, послушай, я хочу, перед тем, как мы поедем туда, заглянуть в «Вестерн юнион» и отправить Венди немного денежек.

– О, дружище, конечно. – Крейн взглянул на него. – Ты уже… э-э… говорил с нею?

– Да, минувшей ночью. И еще раз позвонил только что, перед тем, как ехать сюда, – ответил Мавранос. – Я сказал ей, не могу… бросить, что не должен бросать. Она поймет. – На его измученном лице нельзя было прочесть никаких эмоций. – Уверен, что она гордится мною.

– Что ж, – сказал сбитый с толку Крейн, – это хорошо. Знаешь, давай-ка потише мимо этих комнатушек; тут ведь новобрачные отсыпаются после свадебного шампанского.

После этих слов он вздрогнул и закрыл глаза, потому что Мавранос грубо выругался и не отпускал кнопку гудка, пока они не выехали на улицу.

– Это здесь, – сказал Крейн через два часа, наклонившись и показывая на большой ржавый плакат с изображением двойки пик, дрожавший впереди в знойном мареве.

– Во дела! – воскликнул Мавранос. Он запрокинул горлышком вверх очередную банку «курз», и когда она опустела, швырнул ее через плечо в глубину кузова. – Ты вроде бы говорил, что у тебя полно денег.

Крейн был вынужден согласиться с тем, что стоящий вдали от другого жилья, на краю пустыни, окруженный какими-то лачугами трейлер, выглядит отнюдь не презентабельно.

– Сомневаюсь, что он занимается этими делами ради денег, – сказал он и показал на ладони два блестящих серебряных доллара. – Мне сказали, что ему нужно только это.

– Хм…

Они почти не разговаривали по пути сюда. Крейн большую часть времени следил за дорогой позади, но серый «Ягуар» не появлялся в поле зрения. Возможно, толстяк умер от контузии пулей, или же не может отследить его, когда он… уклоняется от общения со Сьюзен.

Мавранос сбавил скорость и включил поворотник, а Крейн уставился на странный поселок, бывший местом их назначения. Первоначальным ядром всего комплекса, видимо, являлся большой старый дом-трейлер, подпертый деревянными рамами, залатанный и беспорядочно окрашенный, хоть и выгоревшими, но все еще заметно разными по оттенку зелеными красками, но позади него теснилось много сараев, покрытых ржавым гофрированным железом, а сбоку, похоже, прилепились хлева и курятники. На грунтовом дворе между трейлером и шоссе застыли два проржавевших до полной негодности грузовичка-пикапа выпуска, этак, 1957 года, а за ними явно более новый «Фольксваген». И все это несколько десятков лет обжигалось и коробилось под лучами безжалостного солнца.

– Chez[27] Паука Джо, – провозгласил Крейн с вымученной бодростью.

– Тот парень надул тебя, – сказал Мавранос, затормозив почти до остановки и сворачивая во двор. – Тот, который рассказал тебе об этом месте. – Пикап тяжело переваливался с боку на бок, под шинами хрустело и трещало. – Надул тебя.

В конце концов он выключил мотор; Крейн выждал, пока уляжется основная пыль, поднятая колесами, и открыл дверь. Ветер, хоть и горячий, сразу высушил пот на его лице.

Единственным звуком, кроме тиканья остывающего мотора и медленного шороха их с Мавраносом шагов, был неровный гул кондиционера. Крейн чувствовал, что к ним обращено чье-то внимание, и теперь осознал, что ощутил его чуть не за милю.