– Надеюсь, в хорошем контексте.

– Не всегда, порой это выматывает. Чрезмерная забота ни к чему, я и сама могу налить себе воды.

– Ты должна позволить ему заботиться о себе, ты сама это говорила.

– Я говорила это о тебе и Джейке. Ты должна сдать позиции и позволить мужчине взять на себя курс направления. Научись быть слабой, нельзя всё время проявлять силу. Рядом должен присутствовать тот, кто сильней, за кем хочется идти и не бояться.

– Я держу вилку и пускаю слюни на стейк, можно считать, что отступила.

– Ты просто любишь еду, – посмеивается мама.

– Ладно-ладно, но всё равно. Я могла выкинуть и сказать, чтобы он сунул этот стейк в задницу.

– Ри, сбавь позиции, тебе не понравится всю жизнь быть впереди своего мужчины. Может быть, первое время, но потом он начнёт отставать и тогда ты будешь считать его тюфяком, ведь он не способен угнаться за тобой, оставаясь позади. Ты всё разрушишь сама, так нельзя.

В горле пересыхает, а на глазах едва не выступают слёзы. Возможно, это первая причина того, что всё крахом пошло ко дну с Йеном и Райном, ведь я всегда была на несколько шагов впереди. Но для всего есть причина.

– Я не хочу, чтобы мне сделали больно.

– И ты решила наносить удар первой? – удивляется мама. – Зачем бить первой, если не было и преддверия боя?

– Возможно, ты права, ни Йен, ни Райн не были впереди. Они шли за мной.

– А Джейк?

– Думаю, мы наравне.

– Не могу быть уверенной, но может так даже лучше. Нога в ногу вместе, не соревнуясь друг с другом. Отношения – это в первую очередь партнёрство. Вы должны принимать друг друга, приносить пользу и дополнять, отдавать поровну. То, чего нет у тебя, должно быть у него, и наоборот.

Раздаётся шорох вперемешку с треском, следом за чем раздаётся мамин голос.

– Папа приехал на обед, поговорим завтра?

– Мы разговариваем каждый день, мам, конечно, поговорим.

– Люблю тебя.

– И я люблю тебя, передай папе привет. Не хочу тебя вмешивать, но пожалуйста, сделай что-нибудь. Я устала, что он лезет в мою жизнь. Он ничего не изменит, так вышло, Джейк не мой друг или знакомый. Ему придётся с этим смириться.

– Дай ему время.

Доедаю ужин и падаю в кровать, ощущая усталость, навалившуюся на плечи. Только проскользнув под одеяло, понимаю, несколько сильно вымоталась за день, но сна ни в одном глазу.

Ворочаясь несколько часов подряд, сомкнуть глаза так и не удаётся, тогда со стоном поднимаюсь с кровати и покидаю спальню, с намерением конечно же поработать.

В полной тишине и с приглушённым светом у дивана, лампу которой направляю на папку в руках, с лёгкостью погружаюсь в работу и немного исправляю порядок действий. К счастью, к свадьбе Лилианы остаются мелочи и последующие проверки, вскоре мы расстанемся, и не буду врать, что не рада. Ей удаётся свести с ума не только меня, периодически я едва сдерживаюсь, чтобы не грубить.

– Так и знал, – звучит голос со стороны, из-за чего вскидываю голову и застаю в пороге Джейка, тут же метнув взгляд к часам, на которых застыло три минуты второго. Иногда кажется, что часы подшучивают надо мной, вводя в заблуждение.

– Не могла уснуть.

– Ты ещё не устала?

– Устала, – киваю, закрывая папку. – Это второе дыхание.

На губах Джейка появляется усмешка, а ключи приземляются на журнальный столик.

– Вовремя.

Он стягивает футболку и падает на диван, следом за чем забирает папку из моих рук и кладёт её на журнальный столик. Локоть находит упор в спинке дивана, а кулак подпирает щеку, в то время как голова Джейка находит пристанище на моих коленях. Заправив за ухо свисающие над его лицом мои волосы, он ещё несколько секунд поглаживает щеку.

– Как прошёл день?

Тепло снова окутывает нутро, а улыбка поднимает уголки губ. В конечном счёте обнимаю его голову свободной рукой и провожу по волосам.

– Неплохо, разгребала все вопросы и провела встречу.

– Я звонил, когда была встреча?

– Да.

– Ладно, догадывался, но всё равно позвонил. Прости, если отвлёк.

Жму плечами и сдерживаю трепет внутри.

– Всё в порядке. Как дела на работе?

– Ничего нового.

– Они расслабились без тебя?

Джейк улыбается и снова становится слишком самоуверенным говнюком. Я же ловлю себя на том, что играюсь с его волосами и не убираю руку. Слишком поздно, потому что между нами уже появились искры и обрывать себя незачем.

– О, умоляю, только без твоих высокомерных речей.

– Я ничего не сказал, но если говорю, то только как есть, – смеётся он. – Три стейка отправились в мусор. Все опять сжали задницы и взялись за работу.

– Ладно, сойдёмся на том, что я поверила.

– Нельзя и невозможно быть друзьями с подчиненными, Ребекка, ты сама должна это понимать. Люди начинают наглеть, как только видят, что ты даёшь слабину.

– Тогда тебе необходимо научиться разделять дружбу и работу.

– Начнутся обиды, недопонимания, а мне это не нужно. Я не собираюсь прогибаться и выделять кого-то, дав ему фору. Если стейк дерьмо, то я скажу, что он дерьмо, неважно, какие между нами отношения.

– Кстати, стейк был вкусный. Передай похвалу повару.

Усмешка поднимает уголки его губ.

– Уже передаю.

Проходит доля секунды, как он меняется.

– Что с глазами?

– Что с ними?

– Намазала соплями подушку? Дерьмовые клиенты?

Вздохнув, жму плечами. Заставляю себя прогнуться, оставив силу на заднем плане. Мама права, если что-то и выйдет, то только если я перестану убегать вперёд, показывая независимость и безразличие. Я больше не уверена, что мы можем разойтись с равнодушием. Мне будет больно, это невозможно скрыть. Джейк умеет вывернуть меня наизнанку.

– Разговаривала с мамой, – поджимаю губы из-за волнения на фоне того, что в чём-то признаюсь.

– Ты решила каждый раз пускать сопли? Она жива, а ты беспокоишься на пустом месте.

– Всё может поменяться за минуту!

– Конечно, теперь надо сидеть на иголках. Люди умирают каждый день, Ребекка, но твоя мама жива, она проходит курс терапии, не поставила на себе крест. Для чего изводить себя?

– А может быть…

– А может и не быть, – фыркнув, перебивает Джейк. – Теперь каждый человек на планете должен трястись из-за пылинки? Успокойся, жить станет легче.

Руки начинают дрожать, а гнев затмевает рассудок.