– Уверена, для твоего здоровья будет полезно, если его выпорют так, что кожа слезет со спины, – с легкой иронией согласилась Мерикара. Гесерет вскинула голову и отвернулась.

В этот миг выше по течению просвистел соловей, и Мерикару взволновал этот звук. Когда они были детьми, Нефер пробовал научить ее подражать этим негромким трелям, но у нее никак не получалось. Птица пропела три раза, но только она заметила это. Другие были поглощены переправой неудобного паланкина и тяжелых повозок с казной через ненадежное русло реки. Тысячи проехавших раньше повозок разбили колесами берег у брода и превратили его в болото. Только после полуночи переправа завершилась, и под громкие крики волам: «Вперед!» и щелканье кнутов, последнюю повозку с казной вытянули на противоположный берег.

Затем караванщик приказал принести для царских жен носилки с креслами. Царицам помогли усесться, и команда рабов перенесла их. Когда они достигли противоположного берега, произошла очередная заминка и суматоха: одна из повозок с казной, потеряв колесо, преградила дорогу. В довершение этих неприятностей, рабы, которые перенесли Гесерет, допустили, чтобы вода потекла по ее ногам и намочила сандалии. Гесерет настояла, чтобы их тотчас наказали, и удары кнутов надсмотрщиков и вопли негодяев добавили шума.

Но за всем этим гамом Мерикара вновь услышала свист соловья, на этот раз близко и на этой стороне реки.

– Не подведи, – сказала она Мише.

– Моя жизнь принадлежит вам, госпожа, – ответила девушка, и Мерикара поцеловала ее.

– Ты это часто доказывала, и я никогда не забуду этого. – Она отвернулась от Миши и спокойно пошла в темноту.

Только Гесерет обратила на нее внимание.

– Куда ты, Мерикара?

– Утопить злых духов, – ответила Мерикара словами из их детства. Гесерет пожала плечами, поднялась в свой паланкин и задернула занавески.

Как только Мерикара отошла от дороги, она остановилась и сама кое-как изобразила птичий свист.

Почти сразу же крепкая рука сомкнулась на ее предплечье, и брат прошептал ей на ухо:

– Умоляю, перестань, малышка, ты распугаешь всех соловьев отсюда до Беер-шебы.

Она обернулась, обхватила руками его шею и крепко обняла, слишком взволнованная, чтобы говорить. Он осторожно разжал ее объятия, взял за руку и повел по темному берегу реки. Он шел быстро и, казалось, видел в темноте не хуже леопарда, поскольку не спотыкался и шел уверенно. Он не разговаривал, а лишь шептал предупреждения, когда впереди на тропинке была яма или препятствие. Мерикара шла с ним вслепую. Когда, как ей показалось, прошла половина ночи, Нефер остановился, чтобы дать ей отдохнуть.

– Миша знает, что делать? – спросил он.

– Она будет держать занавески в паланкине закрытыми и говорить всем, кто спросит, что я сплю и не хочу, чтобы меня тревожили. Никто не узнает, что я ушла.

– До завтрашнего привала, – сказал он. – Времени у нас ровно столько, чтобы бежать. Ты готова? Нам нужно перейти реку здесь.

Он легко поднял ее и понес, и Мерикару поразило, каким сильным он стал. Она была в его руках как кукла. Нефер поставил ее на противоположный берег, и они пошли дальше.

Через некоторое время Мерикара потянула его за руку.

– Откуда этот ужасный запах? – Она закрыла рот рукой.

– Это – ты, – сказал он. – Или, по крайней мере, та, что займет твое место.

Прежде чем он договорил, в звездном свете на тропинку перед ними вышли две темные фигуры, и Мерикара тихо охнула от испуга.

– Это всего лишь Таита и Мерен, – заверил Нефер. Они повели ее в рощицу, где их скрывала плотная завеса покрытых листвой веток, и Мерен открыл дверцу фонаря, который нес. Мерикара вновь охнула, увидев в слабом желтом свете нечто ужасное, растянувшееся на земле. Это был труп, но так страшно искалеченный, что было трудно сказать, мужчина это или женщина.

– Теперь быстрее! – сказал Нефер. – Отдай мне все свои драгоценности и одежду.

Мерикара разделась донага и все отдала Неферу. Таита дал ей небольшой узел запасной одежды – тунику, набедренник и сандалии – взамен ее собственных.

Нефер встал на колени рядом с трупом и надел на шею мертвой девушке нити ожерелий, а на кости ее пальцев и запястья кольца и браслеты. Он не мог надеть набедренник Мерикары на толстые ноги, поэтому разорвал его в клочья и выпачкал в грязи, затем уколол себе большой палец острием кинжала и накапал на тонкую ткань свежей крови. Совсем близко раздались визг и смех стаи голодных гиен.

Мерикара содрогнулась.

– Они почуяли труп.

– Они оставят достаточно свидетельств, чтобы убедить Нага: тебя съели дикие звери. – Он поднялся. – Теперь нам пора.

Колесницы ждали их чуть выше по течению. Нефер не хотел оставлять следы слишком близко к телу мертвой девушки. Втянув сестру на площадку рядом с собой, он посмотрел на восток.

– Утренняя звезда, – сказал он спокойно. – Через час будет светло. Нам следует наилучшим образом использовать оставшиеся часы темноты.

Когда в небе позади них забрезжил рассвет, подобный букету роз и мимозы, они уже были на полпути к краю плато, и впереди внизу расстилалась пустыня.

Это был столь величественный вид, что они невольно остановили лошадей и с благоговением стали смотреть на океан золотых песков. Все кроме Мерена. С видом паломника, прошедшего полмира, чтобы достигнуть храма богини, которой поклонялся, он глядел на Мерикару, стоявшую рядом с братом в ведущей колеснице. В течение долгой ночной поездки ее скрывала от него темнота, но теперь раннее солнце осветило царицу, и он рассмотрел ее. Большую часть своей жизни он знал ее как веселую, озорную младшую сестру своего лучшего друга, но сейчас увидел ее впервые после двухлетнего перерыва. Время произвело чудесные перемены. Теперь каждое сделанное Мерикарой движение, каждый жест и поворот ее головы были образцом изящества. Каждый изгиб и каждая плоскость ее лица, все изгибы и линии ее стройного тела были изящны. Ее кожа была цвета сливок и перламутра, глаза – зеленее и ярче любого изумруда, голос и смех звучали самой пленительной музыкой, какую он когда-либо слышал.

Таита заметил выражение его лица и про себя улыбнулся. «Даже в самых тяжелых обстоятельствах люди находят поводы для радости», – подумал он, но вслух сказал:

– Великий, нам не следует задерживаться здесь дольше. Лошадям нужна вода.

У подножия холмов они съехали с дороги и поехали в южном направлении, к Большому Горькому озеру. Они ехали, пока не достигли первого тайника с водяными кувшинами, который приготовили к своему возвращению, и обнаружили, что Хилто побывал там до них. По его следам они могли судить, что колесницы тяжело загружены золотыми слитками: они двигались медленно и были недалеко впереди.

Они с облегчением увидели, что Хилто не израсходовал всю воду, а оставил нетронутыми четыре кувшина. Этого им было достаточно, чтобы напоить лошадей и добраться до следующего оазиса Зиналла.