Защитник религиозных свобод

Так была подготовлена почва для важной роли Бакуса в американской истории: он стал защитником религиозных свобод. Он в большей степени, чем кто-либо другой, выражал и продвигал взгляды евангеликов на отношение Церкви и государства, в конечном итоге возобладавшую по всей Америке.

В 1769 году баптисты в Новой Англии для развития своего дела создали Уорренскую ассоциацию. Два года спустя она учредила комитет по рассмотрению жалоб и поручила ему защищать религиозную свободу по всей Новой Англии. Бакус стал ключевым звеном этого комитета.

Он писал трактаты, составлял десятки петиций, получал фактические доказательства преследования, выступал свидетелем в суде, работал в комитетах, формулировавших политику, вел постоянную полемику в газетах, на публичных диспутах, в частной переписке. В Коннектикуте посадили в тюрьму его мать, брата и дядю, – и это, а равно так же его глубокая убежденность в правоте пиетизма, породило в нем страстное желание противиться сложившейся системе.

Основой баптистской позиции была вера в то, что все прямые связи с устаревшим институтом религии должны быть разорваны, чтобы Америка могла стать истинно христианской страной. Бакус, как Джефферсон и Мэдисон, верил, что «Истина велика и восторжествует». Но, в отличие от «просвещенных коллег», под истиной он имел в виду явленные в откровении доктрины Священного Писания. Его основная предпосылка была такой: «Бог предначертал для мира два типа правительств, которые по своей природе различны и никогда не должны смешиваться» – гражданское и церковное.

«Наши гражданские законодатели, – сказал Бакус, – не играют роль наших представителей в религиозных делах». Они были избраны как представители по гражданским или светским делам, и, когда они занимаются церковными делами, они вмешиваются в те вопросы, право на решение которых им не давали их избиратели. Кроме того, законодательная власть неуместна для веры. «Религия – это добровольное послушание Богу, и насилие не может ей содействовать».

Сопротивляясь устоявшимся церквям, возрожденцы никогда не собирались отказываться от своей мечты о христианской Америке. В Великом Пробуждении они нашли ответ на свои нужды. Царство Божье придет в Америку, если убедить большинство людей добровольно подчиняться законам Божьим! Пробуждение – прекрасное средство!

В 1760 году это уже не казалось несбыточной мечтой. С 1740 по 1742 год Пробуждение охватило от 25 до 50 тысяч человек только в церквях Новой Англии. А с 1750 по 1760 год возникло 150 новых конгрегаций, не говоря уже о постоянно растущем числе баптистов.

Однако ключ к пониманию глубины разрыва Пробуждения с прошлым лежит в послании возрожденцев. Ривайвелисты думали о спасении душ – и, как правило, пренебрегали пуританской заботой о политических и социальных последствиях Евангелия. «Завет благодати» ограничивался отдельными людьми, «дважды рожденными», и идея «людей Завета» легко и незаметно перешла от Церкви к американскому народу, а миссия «избранных» – от пуританского «святого содружества» к борьбе американского народа за «свободу».

Конечно, из колонистов не только ривайвелисты находили пользу в принципе добровольности: иные направления мысли XVIII века тоже усилили идею свободного, лишенного принуждения, согласия личности как единственной надлежащей основы для гражданских и церковных организаций.

Многие из «детей Свободы» были одержимы духом Просвещения. Как и их английские и французские наставники, американские патриоты – Джефферсон, Франклин, Мэдисон – приняли как данность, что человек может обратить силы разума себе во благо и прийти к разумному, или «естественному», пониманию себя и мира.

Эти просвещенные патриоты считали, что движущим мотивом и путеводным маяком для личности может служить только «авторитет» резонных свидетельств. А Джефферсон полагал, что насилие государства над мнением ради единообразия способно лишь «сделать половину мира дураками, а другую половину – лицемерами».

Именно в этом «разумные люди» Просвещения и «возрожденные» Великого Пробуждения нашли общие основы. Ривайвелизм тоже развивал идею свободы, только свобода личности пребывала в пределах особого служения Духа, которое, конечно же, проверялось по объективным откровениям Священного Писания. Познав благодать, обращенный получал личную свободу – но не благодаря разуму, а «во Христе».

И потому, как сказал однажды Сидней Мид, у ривайвелистов «уже не хватало душевных сил, а у рационалистов – усилий разума», чтобы и далее оправдывать насильственное единообразие, создаваемое под гнетом установленной религии. Именно поэтому в XVIII веке и те и другие могли объединить силы на практических и законодательных вопросах религиозной свободы и выступить против тех, кто защищал официальные религиозные инстанции.

Их временный альянс был успешен. Рождение Соединенных Штатов Америки принесло Первую поправку к Конституции: «Конгресс не должен издавать ни одного закона, относящегося к установлению религии либо запрещающего свободное ее исповедание…»

Спустя столетие после Американской революции лорд Джеймс Брайс, внимательно наблюдавший за американским народом, написал свой проницательный труд «Американская республика» (The American Commonwealth). Он ясно высветил предпосылки, принятые американцами как данность. Американский взгляд на Церковь и государство, сказал Брайс, коренится «в представлении о Церкви как о духовной структуре, существующей ради духовных целей и идущей духовными дорогами», а значит, «обычному американцу и в голову не придет, будто у существования государственных церквей есть хоть какой-то смысл… Насилие любого рода противоречит самой сути такой структуры… Ей не требуется помощь государства… Она не ищет эксклюзивных привилегий».

Поистине, в «новом порядке веков» не было ничего новей!

Рекомендации к дальнейшему прочтению

*Kidd, Thomas S. The Great Awakening: A Brief History with Documents. New York: Si. Martins, 2007.

–. The Great Awakening: The Roots of Evangelical Christianity in Colonial America. New Haven, CT: Yale, 2007.

Marsden, George. Jonathan Edwards: A Life. New Haven, CT: Yale University Press, 2003.

Marty, Martin E. Religion, Awakening and Revolution. Wilmington: McGrath, 1977.

McLoughlin, William G. Isaac Backus and the American Pietistic Tradition. Boston: Little, Brown and Co., 1967.

Parrish, Archie. The Spirit of Revival: Discovering Wisdom of Jonathan Edwards. Wheaton, IL: Crossway, 2000.

Steams, Monroe. The Great Awakening 1720–1760. New York: Franklin Watts, 1970.

Stott, Harry S. The Divine Dramatist: George Whitefield and the Rise of Modern Evangelicalism. Grand Rapids: Eerdmans, 1991.

К интеллектуальным вызовам, с которыми христиан заставил столкнуться расцвет современной науки, добавился и новый повод для беспокойства. Французская революция дала волю новым надеждам и ожиданиям простых людей. Казалось, власть взяли массы. Чем христиане могли ответить на запрос городских толп? Что породило человека? Может, просто силы эволюции? И христиан ждал поистине серьезный раскол. А многие протестанты, утратив привычную поддержку государства, обратились к добровольным обществам, стремясь служить бедным и угнетенным – и наравне с этим нести в иные страны Евангелие.