Хлоя кивает. Она скорчилась на диване, а молодой лейтенант в форме устроился в кресле напротив.

Его коллега возвращается из спальни, где она давала первые показания.

– Пожалуйста, покажите мне ваши запястья.

Хлоя приподнимает рукава халата, протягивает копу руки. Они все еще дрожат.

– Я не вижу никаких следов. Обычно веревка…

– Это была не веревка, – лепечет Хлоя. – Что-то вроде ленты.

– Это? – спрашивает женщина-полицейский, помахивая куском блестящей ткани.

– Да.

– Он взял это у вас?

– Нет, не думаю. Наверно, принес с собой.

– Ладно, – продолжает офицер. – Он был вооружен ножом, как вы говорите. Какого типа?

– Откуда мне знать… Типа острым и режущим!

Спокойней, Хлоя. Они здесь, чтобы помочь.

– Думаю, со стопором.

– Лезвие какой длины?

– Не знаю. Может, сантиметров тридцать.

Лейтенант почти незаметно улыбается.

– Нет, это огромный тесак мясника, а не нож со стопором!

– Значит, меньше… Понимаете, там было мало света.

– Конечно понимаю. Он им разрезал вашу ночную рубашку, я правильно понял?

– Да.

Женщина-полицейский рассматривает кусок ткани, валяющийся на столе. Как будто он может сообщить имя преступника.

– Хорошо, – двигается дальше лейтенант, – а какого цвета рукоятка ножа?

– Представления не имею, – признается Хлоя. – Может, черная. Во всяком случае, темная.

– Довольно расплывчато… А его самого можете описать?

– Высокий, сильный. Светлые глаза.

– А волосы?

– На нем была шерстяная маска, капюшон и платок вот досюда, – отвечает Хлоя, поднося руку к середине носа. – Так что…

– Значит, описать его вы не можете. Потом он разрезал вашу ночную рубашку и…

В некотором затруднении он бросает взгляд в свои записи.

– Он попытался вас поцеловать и трогал вас. Он пробовал сделать что-то еще?

Хлоя отрицательно качает головой.

– То есть проникновения не было, верно?

– Нет.

– Ладно. Простите, мне нужно позвонить.

Он отходит к входной двери, Хлоя наливает себе очередной стакан воды. И тут осознает, что ей следовало убрать две бутылки виски, одна из которых пуста и все еще валяется на ковре. Стакан, в котором растаяли кубики льда и еще болтаются остатки янтарной жидкости. И упаковку транквилизатора тоже. Она только подумала, что следует спрятать «вальтер», найденный под кроватью. В очередной раз он ей его оставил. В голове не укладывается.

Может, его пули не берут?

Лейтенант убирает свой телефон, делает знак коллеге. Оба удаляются, Хлоя понимает, что они ушли в спальню. Наверняка, чтобы еще раз все осмотреть.

Оставшись одна, она колеблется, не налить ли себе скотча. Может, это поможет унять дрожь.

Я вернусь. И прикончу тебя.

Она берет мобильник, набирает номер Александра. Но, как и все предыдущие разы, попадает на автоответчик. Она дает отбой, закрывает глаза.

Когда она снова их открывает, оба копа снова в гостиной.

– Вы ранены? – спрашивает лейтенант, занимая свое место в кресле.

Хлоя приподнимает халатик, открывая гематому, которая уже начала наливаться на бедре.

– Это он вам сделал? Он вас ударил?

– Нет, это когда он волок меня по полу. Я попыталась зацепиться за скамейку в коридоре… И она на меня упала.

– Понимаю. Вы также говорите, что он пытался вас удушить. Не могли бы вы приподнять волосы?

Хлоя послушно выполняет, в полной уверенности, что следы нападения должны были остаться на горле. Лейтенант в форме наклоняется. От него пахнет кожей и тонким одеколоном, название которого Хлоя забыла.

– Ничего не вижу, – говорит он. – Немного красное, но чуть-чуть.

– И все же я думала, что он меня убьет, так он сжимал.

– Не сомневаюсь, – отвечает лейтенант, возвращаясь на свое место. – Что-нибудь еще?

– Нет, – признает Хлоя.

Короткая пауза, за время которой офицер готовится к атаке.

– Знаете, мадемуазель Бошан, я позвонил коллегам. Тем, которые приезжали к вам вчера вечером. Вы помните?

Хлоя хмурится.

– Конечно же помню. Это я вам и сказала, что они приезжали!

– Коллеги заверили меня, что они тщательнейшим образом проверили дом и не обнаружили ничего аномального. Но вы уже тогда думали, что к вам в дом проник посторонний.

– И что? – вздыхает Хлоя.

– Они сказали мне, что по внешним признакам вы были пьяны.

Пауза, длиннее первой, ошеломляет Хлою.

– Я не была пьяна! – вдруг взвивается она. – Я… Я выпила один или два бурбона, вот и все.

– Бутылка все еще на столе, та, которая пока не пуста, и в ней не хватает… пары больших стаканов, верно?

– Именно так я вам и сказала.

– А та, которая под столом? Она ведь пуста, так?

– Я не пьяна, черт возьми! – взрывается Хлоя.

– Ладно, успокойтесь, мадемуазель… Чем вы занимаетесь в жизни?

Безработная. Без пособия.

– Я работаю в рекламном агентстве.

– Очень хорошо… А кем вы там работаете?

– Я заместитель генерального директора.

Легкая восхищенная гримаса.

– И все в порядке? В агентстве, я имею в виду.

Хлоя колеблется, он пользуется этим, чтобы добавить:

– Если мы откроем дело, мы все проверим, вы же понимаете… Так что лучше отвечать откровенно, мадемуазель…

Хлоя смотрит на трупик бутылки виски на ковре.

Какая же я идиотка.

– Сегодня меня уволили. Ну, вернее, вчера.

– По какой причине?

– Я… я дала пощечину клиенту.

– Правда? А за что?

– За то… что он положил руку мне на задницу.

Он снова делает знак коллеге, та подходит с алкометром в руках.

– Будьте добры подуть, мадемуазель.

Хлое хочется вспылить. И даже выставить их вон. Но пока они здесь, она в безопасности.

Я вернусь. И прикончу тебя.

– Он… он заставил меня пить, – выдумывает она на ходу.

– Правда? – удивляется коп. – А почему вы об этом раньше не упомянули?