На совет вызвали Катю.

– Берем, – сразу сказала она, – я ее доведу… Ты как, не против?

– Я-то не против… Только я не знаю, согласится ли хозяин ее продать. Еще и обидится, – сказала я.

– Почему? Мы выкупим. Если надо, я из своих доплачу.

– Не в этом дело. Просто так глупо выходит – сперва одну собаку увели, теперь вторую хотят… «Ой, вы знаете, ваши собачки слишком хороши для вас, мы их возьмем с удовольствием, а вы себе чего поплоше подыщите…» Боюсь, все же обидится… И собака ему к весне нужна, а где взять? Времени-то мало, чтобы обучить новую…

Все задумались и стали прохаживаться вдоль стеночки инструкторского домика – мы там прятались от ветра.

– Послушай, Катенька, а если предложить ему обмен… Если предложить ему Гектора? Мне кажется, Гектору вполне по плечу такая задача, – сказал Федор Сергеевич.

– Так ты же сам хотел Гека взять…

– Хотел… И возьму… Ссудим его на время этому… дяде Жоре, пока не подберем подходящего пса… А? Как тебе эта идея?

– Что за Гек? – влезла я с вопросом, и Федор Сергеевич мне рассказал, что в питомник возвращаются доживать собаки-пенсионеры. Им полагаются миска и угол по выслуге лет, но это формально. Чаще всего собак разбирают по домам сами сотрудники.

– Вот у Катерины теперь свой дом…

– От деда достался, – вставила Катя.

– …так она забрала двух кавказцев и немчика. А Гека никто брать не хочет. Так сложилось, что у пса было несколько проводников, и у него ни к кому привязанности нет. В работе – не помеха, а домой не каждый себе такую собаку взять захочет. Вот я и хотел… А то я все без собаки да без собаки… А Гектор – крепкий пес, всего девять лет. Вообще, в восемь списывают, но бывает, работают собаки и дальше. У Гека просто ранение было, уставать стал быстрее. Зато двор охранять – лучше не придумаешь, он пес спокойный, но дело знает…

– Федор Сергеевич, а он дядю Жору не сожрет?

– Не сожрет. Переключим.

– Урри, где кнопка? Где кнопка, Урри? – мерзким голосом загундел Тарас.

– А дядя Жора твой Гека обижать не будет? – сварливо спросила Катя.

– Не должен, – подумав, сказала я. – Присмотрю я за ним… Вопрос – согласится ли он на это дело…

Дядя Жора хохотал как филин, когда я стала рассказывать про милицейский питомник, про то, как возила туда Ричарда.

– А кобелек-то ссучился, – заходился он от смеха, – ссучился кобелек…

Узнав, что Щуку предлагают обменять на обученного пса, дядя Жора еще пуще развеселился. Шея и лицо от смеха стали багровыми, и я начала опасаться, как бы его кондратий не хватил.

– Вы посмотрите на собаку. Если не понравится – можете отказаться. Вам же предлагают, а не навязывают…

– Отказаться? Да ни в жисть! Это будет номер – мусорская собачка у меня под началом ходит! Когда брать?

– Не знаю пока. Можно позвонить?

– Звони…

И я позвонила Федору Сергеевичу, а он обещал позвонить Кате и снова перезвонить мне, то есть дяде Жоре.

Пока ждали звонка, я рассказала о ранении Гека. Дядя Жора перестал ржать – а я уж и не надеялась.

– Чего ж… Бывает… Служба у них такая, – сказал он даже с некоторым сочувствием.

Тут позвонил Федор Сергеевич и предложил встретиться завтра, в десять. Дядя Жора ничего не имел против.

Назавтра состоялся обмен пленными.

Катя привезла здоровущего, мохнатого восточноевропейского кобеля, а я привела Щуку и дядю Жору.

– Ну! Машина! – оценил дядя Жора Гектора.

Все перезнакомились, Федор Сергеевич взял Щуку и отвел в сторонку.

– Не сочтите за фамильярность, Георгий Андреевич… Разрешите называть вас Жорой?

– Какие вопросы, Катерина? Называйте! – Дядя Жора молодцевато поправил усы.

– Это чтобы собаке дать команду, – строго пояснила Катя, – всегда так делают. Чем короче – тем лучше. Гектор, иди к Жоре! С Жорой будешь работать! – И она ткнула в дядю Жору пальцем.

Гектор с полнейшим равнодушием подошел к дяде Жоре и сел у левой ноги.

– Вот и все, – вздохнула Катя. – Берегите его. Пес хороший.

– Так чего теперь? Мне его погладить? Или чего? – растерялся дядя Жора.

– Не стоит. Нет, вы не подумайте, он вас не укусит, ничего такого. Не любит просто.

– Так это нам подходит! Нам сиси-миси ни к чему!

На том и распрощались.

Я пошла провожать Катю со Щукой на электричку, чтобы собаке было спокойнее, а Федор Сергеевич пошел с дядей Жорой – давать последние инструкции по эксплуатации Гектора в условиях домашнего хозяйства.

Теперь дядя Жора время от времени появлялся на площадке, чтобы Гектор мог «повалять дурака» (подразумевались занятия с фигурантом).

Сперва он, правда, тихо попытался спихнуть это дело на меня, но я сказала:

– Смеетесь? Гек меня и близко не подпустит.

– Как так? Тебя ж все собаки слушаются…

– Не все. Гектор – специально обученный боец, а не обычный озлобленный пес. Можете, конечно, сделать как Катя – дать ему команду со мной ходить, но лучше не надо. У такой собаки должен быть один хозяин.

– Так а эти все… Я там видел – бегают с собаками, муштруют… Через барьеры там, хуе-мое… А я ж тебе не молодой…

– Так и он – не молодой, вредно ему скакать, я же вам говорила. Приводите пару раз в неделю с фигурантом побороться, чтоб не закисал, и хватит с него.

И дядя Жора согласился. Ему, по правде говоря, нравился Гектор и льстило то, что собака подчиняется только ему – хотя никаких признаков привязанности пес не проявлял, одно послушание.

На площадку ходить дяде Жоре тоже понравилось, а я поначалу сомневалась.

Площадка – такое место, где общаются не только собаки, но и хозяева. Не надо никаких специальных подходов для знакомства – достаточно того, что у тебя есть собака.

Люди легко заводят разговоры, советуют друг другу всякую чушь по дрессировке и кормлению, просто сплетничают. Дядя Жора казался мне строгим и нелюдимым, но выяснилось, что он любит «потереть» не меньше Тарасика.

Ричард, по понятным причинам, не был рад такому положению дел. Каждый раз, завидев своего врага, пес с напряженным вниманием следил за каждым его движением. Я же с напряженным вниманием следила за каждым движением пса – кровавой бойни мне не надо было ни разу.

Дядя Жора держал себя с Ричардом правильно – задобрить не пытался, но и не дразнил, только иногда, проходя мимо, с ленцой бросал:

– Че, жиганец, все стойку держишь? Ну-ну…

– Сидеть, Ричард, – тихо говорила я. Пес садился, но по спине его шла волна – словно он мысленно прыгал.