15 (28) декабря «денежный» вопрос вновь обсуждался на Генеральном секретариате. Уже шла война с большевиками. Нужна была поддержка военных и железнодорожников (которые могли помочь остановить наступление). И тем и другим нужны были деньги, которых не было. «[С]тановище дуже грізне. Основна причина – брак грошей, – заявил Петлюра. – Через це не можна послати агітаторів, задовольнити украінське військо, серед якого шириться большевизм. <…> Коли нема вільних грошей, треба конфіскувати налічні капітали, де б вони не були». С ним согласился Порш, добавив, что необходимо немедленно выпустить украинские деньги. На самом деле работа по их выпуску уже шла – задержка была вызвана отсутствием помещения{1067}.

Наконец, 19 декабря 1917 года (1 января 1918) на заседании Малой Рады был утвержден закон о выпуске украинских денег. Бумажные денежные знаки выпускались «державним банком республіки до створення золотого фонда під тимчасове забезпечення майном та доходами з монополій (цукрової тощо). Сума випуску папіряних грошей ні в якому разі не повинна буту більшою половини річного доходу від монополій». Сумма первого выпуска была определена в 500 миллионов карбованцев. Один карбованец приравнивался к 17,424 долям чистого золота и делился на 200 «шагов». Все учреждения и частные лица обязаны были свободно менять карбованцы на российские рубли и наоборот по курсу 1:1; брать плату за обмен или размен запрещалось{1068}. Комментарий этого события в передовой статье «Народной Воли» говорит сам за себя:

Як і в других справах, так і в грошові[й], Україна була примушена петроградським правительством стати на самостійний шлях. Генеральному Секретаріятові ні одного дня не можна було жити без потрібних коштів. Через це, Секретаріят ще при Керенському нераз звертався в Петроград, щоб звідтіль повернули на потреби Українського трудового народу хоч маленьку частину того, що той народ стілько років виплачував не на свою користь. Керенський обіцяв, неначе на сміх курям, 300 тисяч рублів, але й тих не хтів виплатити. Ленін пішов ще дальше і зовсім нічого це дав. Між тим наша казна все зменьшувалася, каси пустіли, дрібних розмінних трошей не хватало. Раді прийшлося, щоб вийти з цього загрожуючого становища, видати нижче приведеного в сьогодняшньому числі газети грошового закона{1069}.

Рисунок 100‑карбованцевого украинского кредитного билета изготовил Георгий Нарбут. На заготовку клише и печать первой партии билетов, на сумму около 5½ миллионов карбованцев, типографии Кульженко потребовалась неделя, при круглосуточной работе, в две-три смены. 23 декабря 1917 года (5 января 1918) около 10 часов утра печатание было закончено. Через час готовые билеты отвезли в киевскую контору Государственного банка, на Институтской, где на них специальными машинами наложили подписи директора украинского государственного банка Кривецкого и казначея Войниловича. Там же их перенумеровали (все они были одной серии «АД»){1070}. Эти работы были закончены только в шестом часу вечера, и 25 декабря (7 января), с 10 до 12 часов утра, киевская контора Государственного банка производила оплату чеков и ордеров казначейства новенькими украинскими билетами в 100 карбованцев{1071}. Киев стал еще на шаг (одну двухсотую карбованца, если угодно) дальше от Петрограда.

Украинская купюра достоинством 100 карбованцев, декабрь 1917

Еще раньше, чем был решен вопрос об украинских деньгах, Генеральный секретариат принял принципиальное решение «видавати особливі українські пашпорти від імени Української Народньої Республiки тим громадянам України, які мають за чимсь виїзжати за кордон»{1072}. Было это в конце ноября (по старому стилю). Польза от такого решения выглядит сомнительной – ведь УНР в тот момент никто не признавал – но сам факт его принятия в комментариях не нуждается.

Эффект, произведенный ультиматумом Совнаркома, вполне понятен. Заметим, что в ответе на ультиматум, как и в его обсуждении на съезде рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, появляется термин «Великороссия». Говорить о «войне Украины с Россией» на тот момент для самих украинцев было, безусловно, непривычно, поскольку сама Украина воспринималась как часть России. Но теперь появилась необходимость как минимум на словах обособить Украину от «остальной России»; отсюда, скорее всего, и «Великороссия».

Еще одной важнейшей причиной объявления независимости Украины стали мирные переговоры в Брест-Литовске.

Идея немедленного (или по крайней мере как можно более скорого) мира была одним из краеугольных камней большевистской агитации. Большевики старались привлечь на свою сторону всех, кому надоела война (а таких в тогдашней России было немало). Не случайно одним из первых декретов новоявленного советского правительства стал «Декрет о мире», принятый уже 26 октября (8 ноября){1073}. С другой стороны, и Центральные державы были, вообще говоря, заинтересованы в ликвидации Восточного фронта (чтобы высвободить силы для борьбы с Францией). После взаимного зондажа наметили начать мирные переговоры 19 ноября (2 декабря) в Брест-Литовске, в Ставке командования германского Восточного фронта. Советская делегация прибыла в Брест-Литовск, и 20 ноября (3 декабря) переговоры начались. Правда, сразу обнаружились существенные разногласия в позициях сторон, и переговоры были прерваны; договорились лишь о временном прекращении огня с 24 ноября (7 декабря) до 4 (17) декабря{1074} – как оказалось, того самого дня, когда Совнарком перешлет в Киев свой ультиматум.

Но еще до эскалации конфликта с Украиной, на самом начальном этапе переговоров, большевики пригласили в Брест украинскую делегацию.

Около 23 ноября (6 декабря) Лев Троцкий предложил Николаю Крыленко пригласить в состав общероссийской мирной делегации представителя УНР. Генеральный секретариат не спешил посылать делегацию; по всей видимости, украинское правительство намеревалось согласовать свои действия с правительствами других de facto отделившихся от России областей (Дона, Кубани), но ответа на свои предложения от них не получило. Статус украинских представителей решили изменить: теперь они были не «делегатами», а «наблюдателями» – предполагавшими проследить, чтобы при заключении договора не были нарушены интересы УНР. Наблюдатели – Николай Левицкий, Николай Любинский и адъютант Петлюры капитан Гасенко – прибыли в Двинск, к пункту перехода линии фронта, лишь 1 (14) декабря. На следующий день в Бресте было подписано соглашение о перемирии, а еще через день, 3 (16) декабря, украинцы прибыли в Брест, предполагая участвовать в собственно переговорах о мире. Предполагалось, что эти переговоры начнутся 9 (22) декабря.

Начало пребывания украинской делегации в Бресте совпало по времени с началом серьезного конфликта между Совнаркомом и Центральной Радой. Это, естественно, повлияло на дальнейший ход переговоров. Еще и до ультиматума украинские представители заявили делегатам Четверного союза, что не признают Совнарком правомочным заключать мир от имени всей России. Немцы ответили вполне предсказуемо: поскольку они не